Утро Шуса пугающе напоминало предыдущее. Нет, окружение поменялось, но разбудивший его Фамбер снова сообщил Шусу, что последний пропустил завтрак. На этот раз Шус уже ничего не спрашивал, только подумал, что, по всей видимости, учитель все-таки решил от него избавиться, заморив голодом. Он даже был готов предположить, что в этом и состоял коварный план колдуна. Откуда ему знать, может, для производства магических зелий нужно чтобы будущий ингредиент умер естественной смертью.
К удивлению голодного и поэтому не слишком дружелюбного Шуса их лошади были накормлены и даже причесаны. Можно было подумать, что настоящие почетные гости — это как раз копытные, а посол, проведший ночь на голой земле — всего лишь приложение к лошади.
Вскоре обнаружилось, что их лошади теперь уже не совсем их. Как объяснил Холдар, лошади «варварских земель», именно так называли кочевники все, что не являлось степью, не предназначены для поездок и вождь согласился подарить почетным гостям трех коней степей. Что же касается их лошадей, то вождь обещал приглядеть за ними, до тех пор, пока гости не вернутся. Впрочем, Шус не питал иллюзий по поводу возможности возвращения их лошадей. Ничем иным, кроме как обменом это быть не могло, да и обмен никак нельзя было назвать равноценным. Не говоря уже о том, что при всем желании и более чем неглубоких познаниях в арифметике, Шус никак не мог поставить знак равенства между тремя и четырьмя, их новые скакуны были чуть ли в два раза меньше их прежних лошадей и поросли какой-то чрезмерно густой грязно-рыжей шерстью с редкими серыми пятнами. По всему выходило, что их надули, однако Холдар, утверждал, что им крайне повезло.
Наконец, после того как вождь распрощался с каждым из дорогих гостей, не забыв даже Шуса, они отправились в путь, в сопровождении или под конвоем, Шус так и смог разобраться, 25 всадников с непроницаемыми лицами.
Этот день, как и еще одиннадцать похожих на него как братья-близнецы дней, нельзя было назвать насыщенными событиями. До заката, в течении часов десяти, они скакали на достаточно приличной скорости. Конечно, они не переходили на галоп, но скорость их движения была раза в два выше той, с которой они
двигались раньше, по крайней мере так показалось Шусу. Виновниками подобной спешки были их сопровождающие, по всей видимости, просто неспособные двигаться медленнее. Как только они останавливались, обессиливший Шус только что не сваливался прямо с лошади. Впрочем Фамбер, очевидно, тоже не привык к подобным марш-броскам.
Единственным, кто не проявлял признаков усталости из их троицы, был Холдар. Немного отдохнув Шус принимался за приготовление еды, разжигая костер все теми же высушенными корнями, которые кочевники предусмотрительно прихватили с собой. Готовил он только для себя, учителя и Холдара. Сопровождающие их воины народа Кивари ели только свою еду, приготовленную на своем огне и только после того как «очень важные люди», коих им и приходилось сопровождать, закончат свою трапезу. Если верить Холдару, этого требовали их обычаи и представления о дисциплине.
После чего Шус довольно быстро засыпал под одну из сказок Холдара или же лекцию учителя, которые, впрочем, тоже вполне походили на сказку. Правда, каждый раз он был настолько измотан дорогой, что из всего, что рассказывал Фамбер, он отчетливо помнил лишь историю о звездочете, решившем отправиться к звездам.
Это бедолага работал в каком-то «Лендальском университете». Шус так до конца и не разобрался, что это такое. Однажды он, рассматривая небо в специальную трубу, увидел мир, или планету, как ее назвал волшебник, на которой, как подумал звездочет, могла быть жизнь. Правда, это планета существенно отличалась как от той, на которой жили они, так и от всех остальных. Обычно, если конечно верить Фамберу, что Шусу зачастую давалось с трудом, планеты шарообразны, эту же никак нельзя было назвать шаром, даже при самых широких границах этого слова.
Она представляла из себя диск, лежащий на спинах трех лысых мамонтов, которые в свою очередь стояли на панцире гигантской черепахи, плывущей сквозь звездное пространство. Шус довольно смутно представлял, что такое мамонт, с уверенностью он мог сказать только одно: он чем-то похож на бараномамонта, раз уж название этого существа является составной частью названия скотины, в общении с которой Шус провел большую часть своей жизни. Что же касается черепах, то однажды он видел одну из них, на ярмарке в Фалне. Однако это сбивало его с толку еще больше. Черепаха заметно уступала размерами бараномамонту, да и мамонт, по всей видимости, был не самым миниатюрным существом, раз уж на его спине могла разместиться одна треть мира.
