Из мебели здесь были лишь маленький столик с подносом, на котором лежали фрукты, да кровать, на которой могла промаршировать целая рота гвардейцев, если им сильно припечет это сделать. К величайшему сожалению Втри, в кровать не было вмонтировано никаких сапфиров или брильянтов выковыриванию которых можно было бы посветить долгие часы ожидания. На ее углах даже не было золотых ангелов в качестве опор. Лишь много ткани, пуха и дерева. Создавалось ощущение, что спальня предназначена для единственной цели. Какой именно, Втри старалась не думать.
Впрочем, нельзя сказать, что Втри вовсе ничего не нашла на кровати. Кроме простыней, подушек и перин на ней обнаружилось еще и платье, которое никак нельзя было назвать традиционной одеждой наложниц халифа. Для начала оно состояло из слишком большого количество слоев ткани, не говоря уже о том, что к самому платью прилагалось еще и несколько слоев нижнего белья. Поначалу Втри не обратила на него внимания, прежде всего потому, что хоть оно и изобиловало разнообразными кружевами, немногочисленные камушки оказались стекляшками, а в золотой нити от золота было лишь одно название.
Когда Втри убедилась, что драгоценностями здесь и не пахнет, даже поднос, на котором лежат фрукты, медный, ее голову стали посещать другие мысли. Например, что она до сих пор завернута в занавеску, которая конечно, сидела неплохо, но от этого она не преставала быть занавеской, а чем больше проходило времени, тем больше была опасность того, что сюда кто-нибудь зайдет. Проблемой выбора она мучалась недолго, ведь кроме этого, не слишком удобного, но зато чистого и хорошо зарытого платья, у нее был лишь тот наряд слуги, в котором она сюда пришла, и который она так хотела поменять.
Единственной проблемой было то, что у Втри не было опыта в надевании платьев, а как она слышала, это не такая уж и простая задача, но она решила хотя бы попробовать.
* * *
Воскликнуть это, или во всяком случае, что-то в этом роде, мог любой из находившихся в камере. Просто Фамбер оказался проворнее.
Перед дверью стоял никто иной, как Фур-Дур-Каф, все еще одетый как гвардеец, но без сабли, жезла, нагрудника, щита и шлема. После того, как за ним со скрипом захлопнулась дверь, ни у кого уже не возникало сомнений, что он здесь в качестве заключенного.
На вопрос Фур-Дур-Каф никак не прореагировал, да и вообще старался не обращать внимания на своих сокамерников. Шус уже забеспокоился, что Каф так и будет стоять посреди камеры и ему, Шусу, велят его куда-нибудь передвинуть. Ведь когда речь заходила о переносе разнообразных вещей, переносить их всегда и везде приходиться именно ему, но опасения Шуса оказались беспочвенными. Успехи Кафа в подражании мебели еще не зашли настолько далеко. Все так же, не промолвив ни слова, он прошествовал в угол, тот в котором красовался череп, и сел, уставив свой взор в угол противоположный.
— Так вот, — произнес Холдар так, как будто бы он продолжил прерванный рассказ, хотя насколько мог вспомнить Шус, никакого рассказа он и не начинал, — Нуй-Фурраф-Гар III, родившийся в 1124 году, был последним представителем своей династии, которая, как вам, наверное, известно просуществовала всего лишь чуть больше тридцати лет. Однако за это время… ну что ты все машешь руками, Фамб? Это, знаешь ли, тоже отвлекает.
Волшебник уронил голову в ладони. Должно быть, это означало полнейшее отчаянье, вызванное непроходимой тупостью Холдара.
— Каф! — прошептал Фамбер, красноречиво тыча пальцем в солдата.
— И что? — Холдар развел руками. Нельзя сказать, что это у него хорошо получилось, довольно проблематично разводить руки, когда те скованны цепью, но он приложил все свои силы, чтобы сделать это.
— Во имя всех темных богов, Холдар, ты же сам говорил, что он…
— Шпион? — закончил Холдар. — Но ведь я и не рассказываю ничего противозаконного. Тем более, что сейчас его положение не лучше нашего.
— Но…
— Он был шпионом до переворота, сейчас же… Я так понимают, что если он чей-то шпион, так это твой. Я ведь прав? — обратился Холдар к Фур-Дур-Кафу.
Тот ничего не ответил, но учитывая степень его избитости, вряд ли его можно было заподозрить в том, что новый режим его жалует.
