Ударив еще пару раз для верности, туча решила отправиться в путешествие по залу, там и тут разбрасывая молнии. Один из исполинских Л-ДЖИНов, лишившись одной из держащих его цепей, которую прожгла шаровая молния, обрушился на пол, рассыпавшись во все стороны миллионов осколков.
Вот тут Фамбер забеспокоился по настоящему, но обретший свободу демон, вместо того, чтобы покарать свих поработителей, к которым Демоны Жидкие Искрящий Нагревающиеся причисляли все населения этого мира без исключения, смысля в свое измерение, поджав хвост, увидев, что здесь происходит.
Вообще, на Фальтьяре никогда не было принято совмещать должность посла или, скажем, оратора с профессией волшебника. И этому есть некоторые причины. В их число входит то, что чтобы заполучить любое из этих званий, требуется достаточно продолжительный период жизни, так что ни на что другое, по большому счету, не остается времени, если, конечно, при этом спать, есть и озабочиваться продолжением рода, а также из-за различия взглядов на фундаментальные цели жизни. Но главной причиной является то, что слова волшебников имеют тенденцию подстраивать реальность под себя, в то время как основным приемом дипломатии является искажение правды в угоду интересов политики и вежливости. Конечно, далеко не все слова волшебников способны изменять реальность, но для развязывания войны хватит и одной промашки на миллион.
Примерно об этом размышлял Фамбер с отстраненным видом наблюдая за тем, как туча шествует по залу на ногах-молниях.
Наконец, пройдя примерно две трети зала, туча начала стремительно рассеиваться, растратив большую часть вложенной в нее энергии. По залу раскатился очередной раскат грома, навевающий мысли о винных бочках, скатываемых в погреб, и туча исчезла, издав напоследок едва слышный «чпок».
В течение секунд десяти зал был переполнен тишиной. По идее, именно в этот момент волшебнику и его ученику стоило совершить попытку бегства, им даже хватило бы времени на то, чтобы спокойно, не вызывая подозрений выйти из зала и броситься бежать, уже завернув за угол, но ни Фамбер, ни Шус, не предприняли подобной попытки.
Что касается Шуса, то он и сам был полумертв от страха не столько из-за самого факта появления тучи, все-таки к магии, как к таковой, он привык за декады, проведенные с учителем. Его пугал тот факт, что по всей видимости, источником колдовства стал никто иной, как он сам.
Фамбер же просто не надеялся сбежать из дворца. Конечно, можно было опробовать метод, предложенный Втри, то есть пробивать все стены, пока, наконец, не доберешься до выхода, но он опасался, что придется пробивать слишком много стен. К тому же он сомневался, что ему дадут так запросто разламывать исторический памятник, символ величия Келхарского халифата.
Первой пришла в себя стража. Как это ни удивительно, та ее часть, что находилась ближе всего к трону, хотя по идее, они должны были пострадать в первую очередь после халифа. Остальные же старательно изображали обморок. Некоторые настолько натурально, что верили сами себе. Это серьезно повышало их способность к дальнейшему пребыванию в мире. Ведь даже тогда, когда на них будут испытывать всевозможные изощренные инструменты, они смогут честно ответить, что ничего не видели.
— Повелитель? — осторожно обратился к халифу один стражников, высокий пожилой бородач с огромной саблей на поясе, — вы в порядке?
Ответа не последовало. Тело Нуй-Ли-Фара I неподвижно распростерлось на ступенях под троном. От него шел легкий дымок. Бородач хотел коснуться плеча халифа, но его ударила молния
— Повелитель… — в голосе бородача прорезался неподдельный страх. Но тут, к радости верного слуги, знавшего своего господина с первого дня его жизни, раздался сдавленный стон.
— В-в-а-з-а-хгы-рых… — раздался голос халифа. Фамбер мог поклясться, что это самый величественный и повелительный неразборчивый набор звуков, что он когда-либо слышал в своей жизни.
— Простите, повелитель? — по всему было видно, что бородач готов выполнить любое приказание своего повелителя, если, конечно, поймет, что именно тот ему приказывает.
