— Здорово! — воскликнула Втри, обежав взглядом все это многообразие, — а вы каждый день кормите так своих рабов, уважаемый господин улфулдар?
— Конечно же нет, — ответил Холдар. — И с чего это ты решила, что это все тебе? Рабы, по-хорошему, вообще не должны есть за столом хозяина. Особенно, когда последняя трапеза, которую он сам помнит была… уже два дня назад. Впрочем, можешь радоваться моей небывалой доброте, сегодня можешь есть все, что захочешь.
Все расценили эти слова, как сигнал к тому, что можно начинать есть. Ведь если улфулдар и волшебник просто не помнили вчерашнего ужина, за которым, впрочем, они и вправду ели не так уж и много, то Шус действительно ничего не ел два дня. Если не считать те сомнительные блюда, которыми Шус позавтракал в «Розовом пони».
За оставшуюся часть дня не произошло ничего примечательного. Более того, поездка на руфухиди начала казаться Шусу не многим более веселым занятием, чем однообразные дни в степи, проведенные в компании жутких кочевников, одна мысль о которых провоцировала у Шуса выделение холодного пота и ночные кошмары. Но здесь было намного удобнее, можно было даже гулять по шатру. Впрочем, этим Шус так и не занялся. Препятствием для исследований стал Фур-Дур-Каф, не пожелавший никуда уходить. Вместо этого он остался перед дверью, даже раздобыл где-то гамак, который повесил прямо в коридоре. Причем на замечание Холдара о том, что это противоречит правилам безопасности, он заявил, что «охрана уважаемого господина улфулдара, приоритетнее эвакуации в случае катастрофы».
Еда также выгодно отличалась от вяленой конины, но все равно, это не делало жизнь веселее. Особенно учитывая то, что большую часть дня Шус потратил на безуспешные попытки заставить спичку летать. Если же быть совсем точными, то большую часть времени Шус просто пялился на спичку, в тех же редких случаях, когда ему надоедало и это, он благополучно поджигал очередную спичку взглядом. В защиту Шуса стоит сказать, что с каждым разом поджигать спички у него получалось все быстрее и быстрее.
Собственно, единственным происшествием, достойным хоть какого-то внимания, если пропустить ужин, который был ничем не хуже обеда, было то, что один из пальцев Шуса слегка раздулся и приобрел сине-зеленый оттенок, но на это Шус обратил не слишком много внимания. Прежде всего потому, что палец ни капельки не болел, да и вообще почти ничего не чувствовал.
Вечером, когда Шус отправился в доставшуюся ему комнату, то единственное, что ему не понравилось, было то, что в ней почему-то не было ни окна, ни каких-нибудь осветительных приборов. Хотя бы тех же загадочных магических шаров, один из которых каким-то образом зажег учитель. То есть, может быть они и были, но в связи с тем, что в комнате было темно, как в желудке у бараномамонта, найти и попробовать что-нибудь с ними сделать Шус не мог. Впрочем ни сил, ни желания что-либо искать у Шуса не было. Как оказалось, поджигание спичек взглядом довольно утомительное занятие.
* * *
Утро встретило Шуса все той же непроглядной тьмой, что проводила его, когда он засыпал, и острой необходимостью посетить какие-нибудь кусты. В результате размышлений, порядком приторможенных тем, что Шус только-только проснулся, последний пришел к выводу, что в пустыне никаких кустов нет, а даже если бы и были, то будет весьма проблематично спрыгнуть, а главное — запрыгнуть на десятиметровую громаду. В шатре же искать что-то вроде кустов — еще более бесперспективное занятие. Однако, стоило Шусу отчаяться, как он вспомнил, что в билете было написано, что в каждом номере есть «комната для водных и иных нужд» и Шус заподозрил, что под «иными» имелись в виду как раз кусты, ну или что-то, заменяющее их. Не теряя больше ни минуты, Шус натянул штаны, которые нащупал где-то на полу, и бросился наружу. К его удивлению дверь в комнату для «иных нужд» была заперта.
Вход в эту комнату находился в маленькой коморке, из которой, кроме комнаты для «иных нужд», можно было попасть: в общую комнату, спальню Втри и в собственную спальню Шуса. Причем дверь в комнату для «иных нужд» была втиснута в срезанный угол между двумя спальнями. На оставшуюся незанятой дверьми стенку было повешено зеркало.
