Вечер черные брови насопил.
Чьи-то кони стоят у двора.
Не вчера ли я молодость пропил?
Разлюбил ли тебя не вчера?
Не храпи, запоздалая тройка!
Наша жизнь пронеслась без следа.
Может, завтра больничная койка
Успокоит меня навсегда.
Может, завтра совсем по-другому
Я уйду, исцеленный навек,
Слушать песни дождей и черемух,
Чем здоровый живет человек.
Позабуду я мрачные силы,
Что терзали меня, губя.
Облик ласковый! Облик милый!
Лишь одну не забуду тебя.
Пусть я буду любить другую,
Но и с нею, с любимой, с другой,
Расскажу про тебя, дорогую,
Что когда-то я звал дорогой.
Расскажу, как текла былая
Наша жизнь, что былой не была…
Голова ль ты моя удалая,
До чего ж ты меня довела!
И это, кстати, не единственное стихотворение в цикле «Любовь хулигана», созданном по возвращении из-за границы, в августе-сентябре 1923 года, которое де-юре посвящено Миклашевской, а де-факто обращено к другой женщине. И даже женщинам. Например, «Пускай ты выпита другим…» Первые две строфы – наверняка осколок когда-то начатых, но так и не дописанных стихов к Дункан. Горький, к примеру, после смерти Есенина, задумав написать о нем большой роман, просил Софью Толстую, вдову поэта, прислать стихи, обращенные к Айседоре. Таковые якобы не нашлись, но Ходасевич, с которым Буревестник революции в те годы сблизился, считал иначе. И не исключено, что имел в виду следующий отрывок:
Пускай ты выпита другим,
Но мне осталось, мне осталось
Твоих волос стеклянный дым
И глаз осенняя усталость.
О возраст осени! Он мне
Дороже юности и лета.
Ты стала нравиться вдвойне
Воображению поэта.
Августа Леонидовна была старше Есенина, но до осени ей еще очень и очень далеко. Усталость, конечно, имела место быть, но вызвана была не возрастом, а ситуацией. Что касается остальных шести строф, то они, на мой взгляд, связаны с возобновлением отношений с Галиной Бениславской, прерванных встречей с Айседорой Дункан. На вольный союз с этой девушкой Есенин, как известно, возлагал большие надежды. Впрочем, сей драматический сюжет у нас еще впереди, а пока ограничимся тем, что прочитаем тайно обращенный к ней текст, помня о том, что на роль верной спутницы, сестры и друга Миклашевская, в отличие от Бениславской, никогда не претендовала. Ей, брошенной мужем одинокой матери позднего ребенка, с лихвой хватало тех ролей, в которых она выходила на сцену Камерного (таировского) театра. Обратим внимание и на спрятанную в пятой строфе дату его создания: сентябрь («И мне в окошко постучал Сентябрь…») В сентябре 1923 года Сергей Александрович, как указывают все без исключения хроники, «расставшись с А. Дункан, вступил в гражданский брак с Г. А. Бениславской».
Хочу обратить особое внимание и вот на какой момент. В 1923 году Мейерхольд находился в состоянии почти открытой войны со своим главным соперником Таировым. Следовательно, печатая любовные стихи, принародно обращенные к ведущей актрисе Камерного театра, Есенин открыто задевал самолюбие великого Всеволода, а значит, и его «новой жены»:
Я сердцем никогда не лгу
И потому на голос чванства
Бестрепетно сказать могу,
Что я прощаюсь с хулиганством.
Пора расстаться с озорной
И непокорною отвагой.
Уж сердце напилось иной,
Кровь отрезвляющею брагой.
И мне в окошко постучал
Сентябрь багряной веткой ивы,
Чтоб я готов был и встречал
Его приход неприхотливый.
Теперь со многим я мирюсь
Без принужденья, без утраты,
Иною кажется мне Русь,
Иными – кладбища и хаты.
Прозрачно я смотрю вокруг
И вижу, там ли, здесь ли, где-то ль,
Что ты одна, сестра и друг,
Могла быть спутницей поэта.
Что я одной тебе бы мог,
Воспитываясь в постоянстве,
Пропеть о сумерках дорог
И уходящем хулиганстве.
«Пускай ты выпита другим…», 1923
Надеюсь, читатели согласятся, что в столь щекотливом контексте слова «голос чванства» имеют язвительный смысловой оттенок: вместо снисходительности дворянства – чванство новых хозяев жизни. Восьмикомнатная квартира, специальная детская для его детей, его бывшая жена, одетая дома словно для сцены… Какой контраст с убогой коммуналкой, где ютится Галина Артуровна и куда он только что водворил привезенные из-за границы огромные кофры. Только с учетом всех этих дополнительных смыслов слово «чванство» не воспринимается как не слишком удачная рифменная пара к «хулиганству».
