Эрнест все еще надеялся, что Сидни получит официальное разрешение на въезд в Испанию, когда 12 марта он составил свое первое сообщение для синдиката из Европы. Он рассказал о подготовке к перелету в республику Испания и о своем друге. Тот недавно выехал из страны с очень деликатной миссией, и с ним у него только что состоялся разговор. По его сведениям, около ста тысяч солдат Германии и Италии примкнули к повстанцам.
Его вторая телеграмма сообщала о поражении Сидни Франклина в поединке против бюрократии. Эрнест говорил бесстрашно, поскольку, как и все реалисты, он понимал, что на многие дела в этом мире не нужно разрешения свыше. Нужно лишь знать, как действовать, и иметь для этого достаточно мужества. Замечательно, когда есть разрешение, рассуждал Эрнест, но не обязательно его получать, ведь жизнь всего одна. А Франклину отказали во въездной визе в Испанию. Правительство Франции, строго сохраняя нейтральную позицию, не пропускало через границу никого, кроме проверенных дипломатов и корреспондентов. Мелкие чиновники рассказали Эрнесту, что они даже отказали сестре Красного Креста, собиравшейся отвезти ящики со сгущенным молоком для находящихся неподалеку детей беженцев.
18 марта Эрнест на самолете добрался до Испании. Он приземлился в Барселоне сразу после бомбардировки. Он продолжил свой путь вдоль восточного побережья до Аликанте и в итоге добрался до Валенсии. Там все еще в пригороде можно было достать свежее мясо, а жители с энтузиазмом наблюдали за ходом военных действий.
На следующей неделе Эрнест сам перебрался на линию фронта в Гвадалахаре, где правительственные войска разгромили итальянцев. Это была их первая победа за восемь месяцев борьбы против захватчиков. Под холодным дождем вперемежку со снегом он продолжал свой путь, несмотря на артобстрел. Его сильно взволновал вид мертвых итальянских солдат. Они верили, что их отправляют нести гарнизонную службу в Африку, но вместо этого попали под прицельный огонь легкого и противотанкового оружия, который разил их так называемые непобедимые механизированные колонны.
Спустя неделю Эрнест написал аналитический обзор сражения при Бригуэге, где началось отступление итальянских войск. Он был убежден в том, что это самое большое поражение итальянцев со времен битвы при Капоретто в Первую мировую войну. Он описал местность, где происходило сражение, использованное оружие, брошенные технику, документы и трупы. Средние танки разбили более легкие. Боевой дух правительства был на высоте.
– Однажды утром я получил письмо от одних людей из Голливуда. Они просили меня сделать все возможное для Эррола Флинна, который собирался приехать и посмотреть на войну своими глазами, – позже рассказывал мне Эрнест. – Я решил, что он может оказаться полезным в плане получения ссуды в Америке. И когда ближе к вечеру он приехал в Мадрид, я начал подготовку к грандиозной поездке на следующий день. Мне необходимо было выбить пропуска, достать машину, шофера и бензин. Я был вынужден обращаться за помощью, а это я просто ненавидел. За покровительство надо платить, а когда ты в долгу у кого-то, ты не можешь говорить правдиво.
Тем не менее все было подготовлено. Затем Флинн захотел пройтись по барам. Нам это неплохо удалось. В отель мы вернулись к полуночи. Перед отправкой на линию фронта нам следовало хорошо отдохнуть. На следующее утро я проснулся в шесть и позвонил в его комнату. Никто не ответил. Я спустился вниз, и мне сказали, что сеньор Флинн освободил номер в гостинице, собираясь покинуть Мадрид. По словам клерка, он выглядел прекрасно, но казалось, что сильно торопился. Отель был обстрелян противником, но все же это была довольно спокойная ночь.
Я обзвонил всех, извиняясь за изменение планов, и стал ждать известий о Флинне. Информация пришла вечером 5 апреля. Как сообщили, Флинн находится на отдыхе, после того как получил травму головы от упавшей штукатурки при осаде Мадрида.
Эрнест торопился с подготовкой к съемке документального фильма. В Испанию прибыл Джорис Айвенс, будущий директор картины, и кинооператор Джон Ферно.
