Однако на самом деле мать сильно отругала его за отсутствие учтивости и обвинила в том, что он не имеет высокооплачиваемой работы, перечислив все занятия, которые он сменил со времен, когда она помнила его дорогим маленьким мальчиком. Она занесла в список некоторые банальные действия, по ее мнению достойные порицания, и приказала ему покинуть Уиндмер и не возвращаться до особого приглашения. Во время церемониального обеда по случаю двадцать первого дня рождения Эрнесту было передано, словно почетному гостю, письмо с просьбой покинуть родные пенаты подобру-поздорову.
Именно этот раскол дал возможность Эрнесту в последующие годы написать так правдиво о том, что он знал об этом, включая реакцию наших родителей на эту стрессовую ситуацию. Не будь этого раскола, он не достиг бы этого. Те из его читателей, которым всегда с трудом удавалось понять, как он мог говорить такие вещи, смогут осознать многое из того, что происходило в те летние послевоенные дни.
Я знаю, что, когда Эрнесту было пять лет, между ним и родителями существовали противоречия, но у меня также нет на это ответов. Я полагал, что они повели себя глупо, не пойдя на рыбалку и не выяснив отношений по типу «ты сказал» и «я сказал».
Для меня кульминацией лета стал день, когда Эрнест съел сырого бекаса. Все началось однажды на пляже прямо перед коттеджем.
– Я такой голодный, что съел бы даже скунса, – сказал Эрнест.
Тед Брамбек посмотрел назад в сторону деревьев:
– Ни одного скунса не видать. Зато есть бекас. Наши сестры хихикнули.
– Ну ладно, бекас так бекас, – сказал Эрнест.
– Ты не съешь бекаса, – произнес Брамбек.
– Съем без проблем. Сырым.
– Держу пари, ты не сделаешь этого!
– Сделаю!
Несколькими минутами позже стайка небольших птиц взмыла вверх над берегом. Над спокойной водой прогремел выстрел. Одна птица упала в воду. Скоро Эрнест очистил ее и начал дикое представление с хрустом, чавканьем и низкими гортанными звуками, пока от птицы не осталось несколько аппетитных косточек, а выигранное пари было торжественно занесено в будущую коллекцию. Пух и сломанные перья бекаса рассыпались на песке под высокой американской лиственницей. Это было доказательством правдивости того, что рассказали наши сестры. Мать была в ужасе. И дело не в том, что эта легкая закуска была такой «нецивилизованной». Это было понято как издевательство над ее недовольством тем, что Эрнест опустошает семейные запасы и в то же время бездельничает.
В октябре, после того как мать вместе со мной возвратилась в Оук-Парк, у отца появилась возможность снова съездить в Уиндмер. Он написал, что «видел Эрнеста, собирающего яблоки в саду у миссис Чарльз. У него все в порядке. Сейчас Билл Смит не может двигаться из-за вывиха лодыжки. Они планируют приехать на следующей неделе, если Билл поправится…».
Но хотя с длительной взаимной враждой было покончено, жизнь в родительском доме совершенно Эрнеста не устраивала. Той осенью он и Билл добрались до Ниар-Норт-Сайд в Чикаго, где у обоих были друзья. Эрнест нашел Билла Хорна, который зарабатывал деньги торговлей машинным оборудованием. Он знал, что Эрнест хотел стать писателем. Они вместе снимали меблированную комнату в течение нескольких месяцев и регулярно питались в находившемся через квартал ресторане под названием «Китсос», которым владела пара греков с такой же фамилией. Билл Хорн вспоминал: «Там можно было выбрать хороший бифштекс, картофель фри и кофе за шестьдесят пять центов, как мы обычно и поступали». Прилавок, стулья, витрина и планировка этого маленького ресторана позже стала известна читателям во всем мире. Это заведение послужило прототипом для ресторана из произведения «Убийцы».
Затем Эрнест и Билл переехали к мистеру Смиту и его жене, владевшим большой квартирой на Дивижн-стрит. Семья Смит проводила летнее время в Хортонс-Бэй, а раньше Эрнест дружил с Кейт, младшей сестрой Смита. У Смитов было много друзей в писательском мире. С помощью Смита Эрнесту удалось встретиться с Шервудом Андерсоном.
В квартире Смита Эрнест также познакомился с Хэдли Ричардсон, на которой он женился следующим летом. Хэдли была высокой, с красивой фигурой девушкой, походившей на англичанку. Многие годы она играла на фортепьяно. Той зимой она приехала из Сент-Луиса навестить Кейт.
