Возраст Саар исчислялся трёхзначной цифрой, но никто, кроме неё, не знал, что первая из них — вовсе не единица. Её истинная внешность вполне её устраивала. Она нравилась себе в любом возрасте и даже в таком умела внушить окружающим, что её надо принимать всерьёз. Так оно и было — по крайней мере, войска, посланные на её поимку, относились к ней абсолютно серьёзно. Против неё выходили лучшие колдуны Москвы, и она призналась себе, что неизвестно, сколько ещё смогла бы продержаться, и когда бы ей пришлось позорно бежать в Монголию или Китай. Легион с его предложением явился очень вовремя.
Старая женщина в зеркале перетекла в другую форму — теперь она выглядела лет на двадцать, юная девушка с чёрными густыми волосами и маленькой грудью. Саар осмотрела себя, затем снизила возраст. Подумала и поменяла облик вновь: женщина 25 лет, привлекательная, но не слишком, чтобы не испугать; 30 лет, теперь красавица с пышными формами и широкими бёдрами… нет… девушка-андрогин, почти мальчик, плоская, узкобёдрая, коротко стриженая… Саар неторопливо меняла облики, размышляя, пытаясь увидеть себя глазами человека-гепарда. Наконец, она остановилась на стройной женщине лет сорока: не мать, не распутница, но опытная и способная сопереживать. Подумала, что ему нужно и то, и другое. Что ж, она искренне готова ему это дать. Но даст ли он то, что нужно ей? Саар ответила на этот вопрос утвердительно, ибо она умела убеждать.
Ганзориг лежал без сна, сожалея, что ночь так коротка, и он не успеет подумать обо всём, о чём ему хотелось. В девять вечера он вернулся из зала, где вместе с братьями Морган и Фостером смотрел найденные эпизоды с Соседями, затем поужинал, не чувствуя вкуса еды, и лёг в постель, чтобы хорошенько обдумать увиденное.
Соседи появлялись здесь всего трижды, но что это были за появления! Все участки неба, запечатлённые камерами «Цзи То», были усыпаны движущимися оранжевыми звёздами, которые то разделялись, то сливались воедино, образуя хаотическое движение, в котором никто так и не вычислил закономерностей. В отличие от Морганов, никогда не углублявшихся в поведение Соседей и оттого не способных до конца понять, свидетелями чего они являлись, Ганзориг прекрасно осознавал, насколько всё это необычно.
— Почему мы их не видели? — качал головой Франц. — Их же здесь десятки! Здесь всё небо должно было гореть!
— Считайте, что это магия, — ответил Ганзориг. — Как заклятье отвода глаз.
— Вы говорили, у них нет магических способностей, — заметил Франц.
— Мистер Морган…
— Зовите меня Франц.
— Франц, вы же слышали меня сегодня. Попробуйте отловить, зафиксировать или как-то повлиять хоть на один такой огонёк. А ведь это не просто огонёк. Некоторые из них — конструкции, которые вам даже сложно вообразить существующими и которые слишком велики, чтобы выглядеть на таком небольшом расстоянии такими маленькими. Вы смотрите на неё в объектив и понимаете, что это огромная махина, а потом вычисляете расстояние, и оказывается, что она не больше истребителя. — Ганзориг сделал паузу. — Считайте, что вы видите абстракции. Вы не можете на них влиять. Никак. Поэтому то, что они не обладают магическими способностями, не аксиома, а предположение, ничем не доказанное и ничем не опровергнутое.
— Хорошо, и что, по-вашему, они тут делали? — нетерпеливо спросил Джулиус.
— Если попытаться приписать им человеческую психологию, я бы сказал, что они проявляли интерес, — ответил Ганзориг. — Обычно у аномалии остаются те, кто её создал — один-два Соседа. Мы предполагаем, что они поддерживают аномалию, насколько им хватает сил, надеясь, что в неё попадётся корабль…
— Сейчас вы точно приписываете им человеческую психологию, — сказал Джулиус.
— Что поделаешь, — вздохнул Ганзориг. — Иначе объяснить не получится. Если хотите, можете сами придумать объяснение.
— Значит, Соседи наблюдали, — сказал Франц. — То есть авторы аномалии — не они?
— Не знаю. Ничего похожего я не видел. У аномалий их никогда не бывает больше трёх.
— Но и аномалий подобного рода раньше не было, — негромко заметил Варавва Фостер.
… Теперь Ганзориг лежал, закрыв глаза, и пытался ощутить аномалию. Это получалось почти всегда. Не нужно было ничего специально делать, проявлять активность, заниматься удалённым видением — напротив, надо было успокоиться и просто ждать, быть рядом. Аномалия сама потянется к тебе, когда ты будешь спокоен.
