В других обстоятельствах это удалось бы ей без труда, но здесь скрученное пространство двигалось по сложным траекториям и было так сильно напряжено резонатором, что сделать нечто стабильное не представлялось возможным. Саар казалось, что в её руках — упругое тесто, которое пытается вырваться и принять привычную спиралевидную форму. На то, чтобы преодолеть неустойчивый тоннель, требовалось время, а Саар должна была удерживать его открытым.
— Живее, — процедила она. — У вас минута.
Длинный язык искривлённого пространства искажал оранжевый свет, смещая его к красному и фиолетовому и размывая пейзаж. Саар представляла, что они с «Эрликом» перетягивают большой полый канат, и корабль уверенно побеждает.
Кокон закрылся в ту же секунду, когда Ганзориг, бежавший последним, шагнул на палубу. У него не было времени отвлекаться на тоннель, да и мысль о том, что он находится в нескольких метрах от поверхности, вряд ли придала бы ему новых сил.
Поверхность палубы, некогда плоская, теперь щерилась провалами и острыми углами. Откуда-то вылезали фрагменты внутренней структуры — лестницы, трубы, даже участки кают. Из центра круглой антенны наверху прорастала вторая тарелка, повёрнутая перпендикулярно. Пейзаж был хаотичным и организованным, знакомым и незнакомым одновременно.
Обходя провалы и выступы, они добрались до входа. Искажения привели к тому, что в зависимости от угла зрения дверь выглядела и открытой, и закрытой. За открытой дверью виднелась косая лестница, которая перегораживала путь. Сверр толкнул ту, что выглядела закрытой, и они вошли внутрь. Пространство вокруг преломлялось, как отражения в горсти кристаллов. Через несколько минут они поняли, что заблудились. Знакомые фрагменты корабля перепутались и вели в разные места. Спускаясь по лестнице, можно было попасть наверх. Добравшись до площадки, мало затронутой искажениями, они остановились, чтобы выработать план действий, и там их нашла Тома.
Она возникла перед ними внезапно, выйдя из одной из граней, словно призрак, и была на него похожа, будто за эту неделю здесь прошло много лет.
— Кто здесь? — спросила она.
— Я и адмирал, — ответил Сверр, глядя на неё с подозрением.
— Идите за мной, я выведу вас в чистое место. — Она отступила назад, но оба колдуна не пошевелились. Тома вздохнула.
— Ладно, как хотите. Тогда попробую найти Кана.
— Ты не знаешь, где он? — спросил Ганзориг.
— Он где-то бегает, пытается поймать… — Тома пожала плечами, — не знаю, кого или что. Он говорит, пришельца.
Сверр и Ганзориг переглянулись.
— Хорошо, веди, — решил адмирал. Ждать они не могли.
Искажения образовывали лабиринт, но лабиринт стабильный, и путь по нему можно было найти или вычислить. Скоро Тома вывела их на палубу с лабораториями и аппаратной, где коридоры оставались целыми и невредимыми.
Там они встретили троих техников, поняв по выражению их лиц, насколько тут ждали спасателей.
Сверр нашёл свободную лабораторию, бросил на пол заклинание портала и посмотрел на Ганзорига. Никто не мог поручиться, что искажения корабля не повредят магический коридор. Нужен был доброволец для проверки.
Ганзориг взглянул на матросов. Он мог бы им приказать, но кто знает, что пришлось пережить этим людям за последние дни, да ещё в такой компании. Он не мог заставить их рисковать своей жизнью, только что подарив надежду на спасение.
Топот лап по железной лестнице возвестил о появлении оборотня. Тремя огромными прыжками он преодолел коридор и начал носиться между колдунами, словно огромный игривый кот. Матросы отошли подальше, не скрывая неприязни и страха. Внезапно оборотень сделал крутой разворот, прыгнул прямо в светящийся портал и исчез.
— Что ж, — сказал Сверр после паузы. — Будем считать, что мы не могли его остановить. — Он обернулся к матросам. — Где остальные? Гарет, Вальтер и …
— Мистер Брент, — подсказал Ганзориг имя четвёртого техника.
— Брент погиб, сэр. Убит. — Один из матросов многозначительно взглянул на Тому. — Физик тоже. Оборотень отнёс их тела в трюм.
— А Вальтер?
Все молчали.
— Ну хорошо, — сказал адмирал. — Сколько на корабле чистых мест?
