* * *
Цок‑цок, посох стучит по дороге, словно копыто неспешного коня. Конь спокоен, он никуда не спешит. Его слух не трогают крики, стоны и плач проносящейся серой волны. Толпа неистовствует. Она ломится в главные ворота, давит, перемалывает чьи‑то кости, эти самоубийственные жернова. Горожане готовы ломиться куда угодно, в пустоши, Чумной квартал, даже в подземелья Механистов, лишь бы спасти свои мертвые шкуры.
Цок‑цок, стучит жезл архимага. Драконы щелкают зубами‑саблями, разрывают хмурые небеса радостным ревом, мертвое пламя скачет от дома к дому, десятки бегущих факелов торжественно проносятся неподалеку. Пустоши добрались до города, устроили праздничную процессию, жестокий пир во славу дикой смерти, что не смогла очистить мир от гноя вечной жизни.
Ружейная канонада вторит чудовищному оркестру, блеск молний, пролетающие мимо стрелы прошивают незадачливых людей насквозь. Зеин не вмешивался. Он лишь смотрел на крылатый круговорот, словно всматриваясь в опостылевший ауроскоп. В том, что он видел, не было трагедии. Не было солдат и горожан, рассыпающихся в прах, не было нарушенных обещаний и неисполненных обязанностей. Не было в том и его замка, где Некромант хранил свое главное и единственное богатство ‑ знания. Он видел перемены.
Черная молния спикировала вниз. Архимаг даже не поднял взгляд из‑под глубокого капюшона. Чудовищная пасть раскрылась, готовая проглотить волшебника за один присест.
Цок.
На мгновение затихли выстрелы, умолкли крики. Одно чертово мгновение.
Взрыв разнес внутреннюю стену замка, смел все окружные дома, распылил сотни пробегавших мимо людей. Мертвое пламя не пощадило никого.
Лишь Зеин, словно статуя, остался в центре пепелища, опираясь иссохшими руками о треснувшее древко.
‑ Чему быть, того не миновать, ‑ бормотал он, словно в исступлении. ‑ Перемены грядут, Он идет, да упасут нас Боги. Я уже ничем не помогу тебе, добрый друг. Жаль, что мы так мало общались. Ангус позаботится о тебе, теперь это его обязанность. Что ж, удачи тебе, Еретик. Что бы ни случилось.
* * *
‑ Какого черта, дядя?!
Беглецы спускались по лестнице, когда зеленый рассвет озарил замок, и взрывная волна всколыхнула вековые, немало повидавшие стены оплота колдуна. Древние ступени провалились под их ногами, и лишь рефлексы Барона спасли Эльзу и Гостя от жесткого падения и погребения под толщей разбитого камня.
‑ Вещунья… ‑ проскрипел Ангус сквозь зубы. ‑ Забирай его, быстро, беги в Чумной…
Девушка непонимающе огляделась. Багровая паутина окутала собой разрушенную винтовую лестницу, удерживая ее над пыльными каменными пиками. Барон склонился над ней столь низко, что Эльза чувствовала его холодное дыхание над своим ухом. Его когти глубоко впились в ладони, из которых тянулись кровавые нити. Немыслимая громада обломков давила на него сверху. Гость по‑прежнему не приходил в себя, запутавшись в багровой паутине, словно в коконе.
‑ Тащи его отсюда… Кларисса недалеко, я… чувствую.
‑ А как же Вы, господин Ангус?! ‑ испуганно спросила провидица.
‑ У меня еще есть… дела. Я спущу вас вниз… и скоро вернусь. Береги его.
‑ Господин!
Оглушительный грохот ударил в уши, и уже через мгновение она летела навстречу земле на тонких красных крыльях. Больно ударившись о жесткий камень, Эльза подняла голову и увидела, как Барон несется багровым пятном навстречу воздушной схватке.
‑ Господин! ‑ У нее перехватило дыхание. ‑ Господин… Матушка! Матушка, где ты?!
Клариссы не было рядом, на зов несчастной вещуньи ответил лишь пронзительный крик летающих ящеров.
В самую пору ей было забиться в ближайший угол и проливать слезы, как она делала, когда кто‑нибудь из сородичей‑вампиров ухитрялся ее обидеть, но был у Эльзы один недостаток ‑ она была послушной девочкой.
Подхватив тонкими руками закутанное в алые жгуты тело Гостя, вампиресса через силу потащила его по земле в убежище. Вокруг творился хаос, ни один из пробегавших мимо слуг и сородичей не откликнулся на ее мольбы о помощи. Дорога тянулась бесконечно, оставляя за собой алые следы и капли пролитых слез.
‑ Матушка… ‑ рыдала Эльза, волоча за собой непосильно тяжелое тело Гостя. ‑ Матушка, где же ты…
