– Ваше Преосвященство, – спокойно кивнул Вивьен.
Ренар поприветствовал его лишь кивком, неуютно покосившись на заблаговременно прикрытый крышкой ночной горшок, который соблаговолили поставить стражники.
Епископ окинул своих помощников усталым, но очень многозначительным пристальным взглядом и решил начать разговор с ними без предисловий.
– Ансель де Кутт – еретик, – отчеканил он. – Это стало доподлинно известно. Что вы об этом знаете?
Он внимательно следил за реакцией. Вивьен непонимающе сдвинул брови и склонил голову набок. Ренар уставился на епископа так, словно тот объявил, что самолично узрел Второе Пришествие.
– Как… еретик?.. – почти шепотом переспросил Ренар.
– То есть, лично тебе об этом обстоятельстве неизвестно ничего? – вопросом на вопрос отозвался Лоран и перевел взгляд на второго своего помощника.
Вивьен сохранил молчание, продолжая внимательно смотреть прямо в глаза епископу. Лоран напряженно вздохнул. – Молчание в данном случае – не лучший выход.
Вивьен отрешенно посмотрел сквозь Лорана и покачал головой.
– Я понятия не имел.
Несколько долгих мгновений судья инквизиции рассматривал своих помощников, следил за переменами в их лицах и пытался уличить их в ереси. Наконец, он устало выдохнул и качнул головой.
– Боюсь, на этот раз таких заявлений недостаточно, господа. Вы ведь учились нашему делу, сами должны это понимать.
Вивьен кивнул первым.
– Будет допрос, – сказал он. Это не было вопросом.
– Должен быть, – кивком отозвался Лоран.
Ренар понимающе опустил глаза.
– Мы понимаем, – сказал он, словно пытался таким образом утешить епископа. Затем поднял на него взгляд. – Допрашивать будете вы?
– Не я один. Я собираюсь просить о помощи Бернара Лебо. Он знал вас много лет и сможет помочь мне установить истину при условии строжайшей секретности. Мы должны понять, не затронула ли ваш ум катарская ересь.
– Ансель… был катаром? – прищурился Вивьен.
– Да, и мы все это проглядели, – недовольно буркнул епископ. – Итак, вернемся к делам. Чтобы помочь, можете сделать первый шаг и показать, что ваш разум не помутился катарской ересью. Поклянитесь в этом. По собственному желанию.
Ренар вздохнул.
– Я знаю, что это мало, что изменит, но я клянусь, что ничего не знал о том, что Ансель был еретиком. Я клянусь, что никогда не обсуждал с ним еретических учений, и клянусь, что не исповедую катарских заблуждений.
Лоран перевел недовольный выжидающий взгляд на Вивьена, который не спешил ничего сказать.
– А ты почему молчишь? Что скажешь?
– Могу сказать то же самое, только что это изменит? – мрачно спросил он.
Епископ нахмурился, лицо его исказилось злостью.
– Для начала скажи это, а там поглядим.
Вивьен терпеливо вздохнул.
– Я клянусь, что не исповедую катарской ереси.
– Ты что-нибудь знал про Анселя? – вновь спросил его Лоран.
– На этот вопрос тоже клятвой отвечать? – прищурился Вивьен.
Для Лорана это стало последней каплей. Повернувшись к стражникам у дверей, он сделал свое распоряжение.
– Запереть этих двоих в разные тюремные камеры. Давать только хлеб и воду до приезда аббата Лебо. Как только он явится, – Лоран окинул помощников печальным взглядом, – начнем допрос.
Руан, Франция.
Год 1357 от Рождества Христова
Приятный уху металлический звон донесся до Элизы, когда монетка упала в полотняный мешочек у нее на поясе, ударившись о другие монеты. Нарочито любезно улыбнувшись, она протянула женщине перевязанный бечевкой пучок с несколькими видами трав, а маленькому мальчику, которого та держала за руку – деревянную фигурку, изображавшую охотничью собаку.
– Здоровья вам, мадам. А ты слушайся свою маму, не гуляй в дождь, и в следующий раз не придется пить настои от кашля, – дружелюбно обратилась она к ребенку, вызвав одобрительный взгляд его матери. Мальчик насупился, но, видимо, купленная игрушка пересилила недовольство, и он кивнул.
– Спасибо, мадмуазель. Доброго вам дня, – попрощалась покупательница и направилась прочь через городскую площадь, утягивая за собой мальчишку, который продолжал с интересом оглядываться на Элизу. Что-то в облике этой девушки – помимо необычных украшений – неуловимо отличало ее от матери мальчонки и от других женщин, которые попадались ему на глаза.
