Быстро пройдясь по дому в поисках возможных забытых ценностей, сестры в последнюю очередь достали из подпола запасы еды и вышли из дома. Почти не сговариваясь, они направились через лес к Руану. Девушки двигались через чащу параллельно дороге, не выходя на нее. В Руане можно было переждать происходящее и заработать немного денег, а потом…
«Как я буду жить в другом месте?» – думала Элиза. – «Я так любила свой дом. Так любила землю Кантелё. Любила… нет, пожалуйста, я не хочу думать об этом! Я не выдержу». – Но мысли по-прежнему одолевали ее, и она не могла их заглушить. – «А каково людям, оставшимся там? Всех их схватит инквизиция? Но ведь… как же так… так не должно быть!» – Она чувствовала, как наполняющее ее горе становится невыносимым, и тут вдруг в голову пришла совсем внезапная мысль: – «А как же собаки, которых много лет разводил Гийом? Они же… были преданы ему. Кто же о них теперь позаботится? Бедные!»
Мысль о том, что происходящее заставит страдать и ни в чем не повинных животных, оказалась последней каплей. Элиза остановилась, скривившись. Боль, засевшая в ее груди, поднялась выше и брызнула наружу слезами.
Не в силах сделать больше ни шага, она замерла и заплакала навзрыд. Она не знала, сколько простояла так, но вскоре Рени подошла, тихо встав напротив нее.
– Мне жаль, что так получилось. Гийом был хороший человек.
– Вы ведь, – Элиза всхлипнула, – почти не общались с ним…
– Мне не хотелось общаться, но он мне нравился. Вы точно еще увидитесь, ты же знаешь. – На лице Рени появилась загадочная улыбка. – Может, и не раз. Зато теперь, когда придет твое время, тебе будет не страшно умирать. Потому что он будет ждать тебя в следующей жизни.
Элиза широко распахнула глаза, в изумлении взглянув на сестру. Они обе верили в это и знали, что это правда. Возможно, поэтому Элизе действительно стало едва заметно легче, когда она услышала это от сестры. Боль в груди чуть ослабла, позволив хотя бы дышать.
– Спасибо… – тихо произнесла она.
– За что? Просто говорю правду. Идем?
– Идем.
Через некоторое время, когда до Руана оставалось совсем немного, девушки вдруг заметили просвет в чаще. С опаской выйдя на заросшую невысокой травой поляну, они увидели на ней дом. Он был целым и чистым, однако не выглядел жилым. Нерешительно подойдя к двери, Элиза толкнула ее. Деревянный домик был пуст и изнутри тоже выглядел заброшенным. Вероятно, до этого здесь жил лесник, но что-то вынудило его покинуть свое жилище. Или, возможно, он умер от чумы, будучи вне дома, или сбежал от мора прочь? Так или иначе, в доме, похоже, слишком давно никого не было.
День уже клонился к вечеру, и сестры решили, что будет хорошо переночевать здесь. Разведя огонь в печи, они частично доели прихваченные с собой запасы.
Когда на землю опустилась ночь, и Рени задремала, расстелив на скамье шаль, Элиза тихонько выскользнула из помещения, замерев на пороге, и устремила взгляд в небо. Луна, не закрытая облаками, светила на нее.
«Небесная сестра, дай мне сил, прошу! Дай мне сил пережить это. Может, однажды я смогу вновь радоваться и любить. Не дай мне поверить в то, что этот мир – ад. Это ложь!»
Волна злости затопила ее сознание, и Элиза сжала руки в кулаки.
«А ведь это все из-за него! Он принес беду. По его следам приехала инквизиция. Это он мучил Гийома своими мыслями и убил его. Это все он, Ансель де Кутт».
Элиза вздохнула.
«Прошу, помоги мне остаться сильной. Не дать в обиду Рени. Не пропасть. Я чувствую, что эта жизнь не окончена, и в ней меня еще что-то ждет. Так дай мне сил дождаться!»
Втянув ночной воздух, она раскинула руки в стороны и запрокинула голову, подставляя лицо лунному свету и внезапно задувшему ветру.
***
Руан, Франция
Год 1356 от Рождества Христова.
Когда за окном почти сгустились сумерки следующего дня, дверь кабинета распахнулась, и на пороге появился Кантильен Лоран.
Вивьен и Ренар резко встали и выпрямились при виде него. Их ошеломила та усталость, что отражалась на лице епископа. Под глазами пролегали темные круги, лицо будто осунулось, а сам он словно постарел. От его одежды уловимо пахло дымом.
