Теоретически в таком супе реакция аннигиляции встречных ионов с антипротонами наших запасов должна дать ощутимую тягу на гораздо меньшей скорости. Единственное условие состояло в том, что курс звездолета должен пролегать в плоскости планетной орбиты. То есть первоначально не будет направлен в сторону Солнца. Следовательно, потом предстоял поворот, и от этого терялось некоторое время. Зато более ранний переход на мощное аннигиляционное топливо означал значительный выигрыш в том же времени.
Разумеется, месяц-другой в нашем положении принципиальной роли не играл, но… хотелось морского ветра. Еще хотелось побыстрее передать Мод в нужные руки.
— И что ты собираешься делать с Мод? — вдруг спросил Круклис.
Он допил чай и закурил длинную сигару. Видимо, награждал себя за долгое воздержание у Кроноса.
— Как — что? Лечить, — рассеянно отозвался я.
Круклис закрыл глаза и процитировал:
Боль в голове и тьму в глазах,
Жар в теле, ломоту в костях -
Все куштха исцелит.
Всесильный, мудрый дар богов…
— Откуда это? — все так же рассеянно поинтересовался я.
— Не помнишь?
— Что-то древнее.
— Весьма. Чай понравился? Он из Индии.
— Да, спасибо.
— А от чего ты собрался лечить Мод?
— Не знаю.
— Может быть, лечить и не надо?
Тут он меня озадачил.
— То есть?
— Я говорю не про ее нынешнее состояние, конечно, — поспешил разъяснить Круклис.
— А про что?
— Была ведь причина, которая привела ее к нынешнему состоянию.
Я почувствовал глухую тревогу. Тронул он все-таки большую тему. Я надеялся, что этого не произойдет.
— Вот ты о чем… Да, Мод хотела отправиться за тобой.
— А ты ей не позволил.
— Hominis est errare, знаешь ли.
— Верно, человеку свойственно ошибаться. Только кто ошибся? Ты, я или Мод?
— Утверждать не берусь.
— Предоставишь все специалистам?
— Нет. Предоставлю все ей самой. Пусть решает. Но сначала она должна получить такую возможность. Будучи в здравом рассудке.
— Справедливо, — согласился Круклис. — Если считать, что тогда, на Гравитоне, Мод была не в здравом рассудке.
— А в чем, собственно, дело? — напрягаясь, спросил я.
Круклис поднял обе бледно-розовые ладони вверх, словно демонстрируя, что безоружен. Так я ему и поверил…
— Да нет никакого дела. Извини. Хотел знать твои планы.
— Вот, — сказал я. — Теперь знаешь. А твои планы узнать можно?
Круклис усмехнулся:
— Это становится любимой темой. Эх ты, гоминида…
В чем-то я остался подростком. Терпеть не могу высокомерной снисходительности. Считал и считаю, что боги тоже должны быть интеллигентными. Хорошие манеры никому не вредили. Ни на том, ни на этом свете.
— Тому есть причины, герр фон Циммерман. Я не хочу, да и не смогу заставить тебя что-то сделать, но вот думать буду то, что захочу.
— Что ж, позиция достойная. Но с моей стороны попросту нечестно рассказывать тебе все.
— Секреты?
— Вынужденные. Серж, дорогой, да живи ты без всего этого! Живи, пока можно, пока не надоело. Много мудрости — много печали, знаешь ли. Давно сказано.
— Давно. Но не слишком ли ты меня оберегаешь?
— Не слишком. То, что я знаю, тебя иссушит. Преждевременно. И не надо видеть во мне троянского коня. Те, кто старше нас, в такой кавалерии просто не нуждаются. При их возможностях коварство не имеет смысла, настолько их возможности велики.
— В самом деле?
— А подумай сам. От Кроноса они меня спасли так же легко, как мы спасаем мотылька от пламени свечи. Вспомни наши инсайты. Это ведь кое-что значит, не так ли?
Я был вынужден кивнуть.
— Да и тебе есть за что сказать спасибо тем, кто старше нас. Пусть ты еще и не вполне понимаешь за что, но ведь чувствуешь, не так ли?
— Есть такое.
Мне показалось, что говорил он искренно. Проверить я не мог, оставалось поверить. В то, что не везу лошадь.
Фотонный двигатель начал «забирать» тягу на скорости пятьдесят семь с половиной километров в секунду. Правда, сначала довольно слабо. Но час за часом ионизирующие лучи находили все новую пищу. В прожорливую воронку двигательной системы попадало все больше материи. Встречные частицы аннигилировали с антипротонами. За кормовыми отражателями разгоралось зарево, ускорение росло.
К моменту выхода из серного облака корабль пролетал уже больше трехсот километров в секунду, — вполне достаточно, чтобы устойчиво набирать ход и в разреженной межзвездной среде, стартовые расчеты были верными.
