- Я помню вас по университету, - произнес наконец епископ.
- Я не ожидал, что Ваше Преосвященство будет меня еще с чем-то ассоциировать, - скромно ответил Анджей, прекрасно помня яростные дискуссии, которые он единственный осмеливался вести с достойным преподавателем.
- О, ну как мог я забыть. Хотя и правда, вы изменились так, что и не узнать. Где же вы сейчас работаете? – заинтересовался Зяркевич.
- В консалтинговой фирме, Ваше Преосвященство, я в ней совладелец. Но не пренебрегаю я и общественной службой, которая, впрочем, сплетается с профессиональными занятиями, мы часто консультируем политиков.
Зяркевич с признанием кивал, затем невинно спросил:
- Я слышал, что вы, вроде как, должны получить портфель вице-министра в министерстве финансов?
Анджей от неожиданности не знал, что и ответить. Вот же мошенник! Крут! Кто ему сказал? В принципе, только что Его Преосвященство дал ему понять, что он весьма хорошо информирован, и что он сам, Анджей Тшаска, по сравнению с ним – маленький плюшевый медвежонок и не должен выпендриваться.
- Все это слухи, Ваше Преосвященство, нет смысла слушать сплетен, - ответил наконец Тшаска. – Но хватит обо мне. Как Ваше Преосвященству известно, я хотел с вами поговорить по делу своего брата.
- Так… Слушаю вас. Хотя даже и не знаю, чем мог бы помочь, раз ксёндз Ян Тшаска остается под юрисдикцией гливицкой епархии. Вам следовало бы обратиться к гливицкому епископу. Но лично я, естественно, готов вас выслушать.
Не помогаешь мне, прохвост. Но вообще-то, в принципе, а чего ему мне помогать и облегчать дело? Папочку помнишь, так? Так на тебя, дорогой наш архиепископ, у меня тоже кое-что имеется…
- Я посчитал, что вскоре дело сделается широко известным. Знаю, что на будущей неделе в "Фактах" должен появиться обширный материал, и этот материал не будет особенно благоприятен в отношении того кунктаторства, которое епископат проявляет по данному вопросу. Быть может, мне удалось бы этот материал заблокировать. Мне очень хотелось бы это дело заглушить.
Анджей снизил голос, ожидая какого-то ответа, но Зяркевич лишь поднял брови, ожидая продолжения.
- И вот тут я подумал, что голос Вашего Преосвященства будет решающим. Не стану притворяться, будто бы не осознаю влияния Вашего Преосвященства в епископате и за его пределами. Скажу честно, я очень беспокоюсь за брата. Сегодня я разговаривал с Ясеком по телефону, так он вел себя, словно сумасшедший. Или, хмм, словно одержимый.
На лице Зяркевича не дрогнула ни единая жилка. Тшаска продолжал:
- Так вот, в связи с этим, я хотел бы просить Ваше Преосвященство повлиять на начальство Янека, чтобы те предоставили ему отпуск. Я займусь им, перекрою публикацию в "Фактах" и все каким-то образом утихнет. Ведь это дело не нужно ни Церкви, ни нам.
Тшаска замолчал. Архиепископ тоже молчал, дав возможность своему собеседнику чуточку поволноваться. И волнение это было обосновано. До Анджея дошло, что он неверно определил интересы иерарха. В конце концов Зяркевич отозвался:
- У меня сложилось впечатление, что вы, пан Тшаска, допускаете принципиальное злоупотребление. Вы пытаетесь повлиять на мое решение, не имея на то ни права, ни возможностей. Так что я не вижу причин продолжать эту беседу. К вашему брату мы отнесемся так же, как отнеслись бы к любому иному священнику.
Ладно, попик, тогда поговорим иначе.
- Ваше Преосвященство, и все же я весьма настаиваю. Не надо, чтобы епископат придавал всему этому какую-либо официальную форму; я сам отправлюсь в Силезию, заберу Янека, обеспечу ему лечение, статья в "Фактах" не появится и скандала не будет, - Тшаска даже не приподнялся со стула.
- Я предлагаю вам закончить этот разговор до того, как вы произнесете что-то лишнее. В какой-то мере я понимаю вашу возбужденность, которая наверняка не следует из заботы о брате, а скорее – из заботы о собственной карьере, которую вы последовательно строите на всем известном фанатизме вашего отца – вы обладаете всеми его достоинствами, в конце концов, вы носите фамилию Тшаска, в то же самое время вы современны и лишены недостатков вашего родителя. Потому, говорю, я понимаю вашу обеспокоенность и желание "блокирования" – как вы это сами определили – журналистской активности некоей газетенки. Но, вы уж простите, политическая карьера того или иного семейства не может быть для меня причиной, по которой я должен был бы, во-первых, позволить вам влиять на мои решения, а во-вторых, я должен был бы превышать собственную компетенцию, используя мнимые влияния в епископате. Позвольте попрощаться с вами, пан Тшаска.
