— Сюда нельзя! — крикнул он целенаправленно идущей к нему Марине, и указал на натянутую поперек дороги красную ленту. — Опасно!
— Мы из ГТРК, репортеры.
— А по мне, так хоть губернатор! Велено никого не пускать!
В дыму суетились люди. Время от времени из него выныривали силуэты пожарных, и тут же пропадали вновь. Понять, что именно горит, было невозможно — мешал дым. Даша, тем временем, отошла чуть в сторону, и сейчас фотографировала ворота ГЭС, тоже затянутые дымом. В воздухе висел тяжелый запах горящей изоляции, и чего-то еще — такой же отвратительный, тяжелый, давящий на грудь.
— Тогда хоть расскажите, что здесь происходит?
— Пожар, мля!
— Где именно произошло возгорание?
— Да не знаю я! Отойдите от заграждения!
Мимо пробежали еще трое пожарных, протягивая в гущу дыма шланг.
Отойдя на пару шагов назад, Марина махнула рукой Никите.
— Снимаем! Готов?
— Всегда готов! — отозвался он, в несколько движений поставив штатив, и установив на него камеру. — На счет три. Раз, два…
Все это уже действительно походило на сюжет какого-нибудь фильма катастрофы. Отважная журналистка на фоне затянутой густым, черным дымом плотины.
— Чувствуете?! — крикнула зачем-то присевшая на корточки Даша. — Асфальт горячий!
— Стоп! — Марина присела, прикладывая руку к дорожному полотну. Не сказать, чтобы оно действительно было горячим, но уж теплым — точно. Как будто здесь несколько часов назад положили свежий асфальт. — Странно… Ладно, Никита, еще раз на счет три!
— Раз, два, три! — отсчитал оператор, и красный глазок камеры загорелся, уставившись на Марину. Почему-то на ум ей пришла ассоциация с вороном, хищно косящимся на свою будущую жертву.
— Мы находимся в нескольких шагах от Медянской ГЭС, — начала Марина. — По неизвестным пока причинам здесь начался пожар, масштабы и сложность которого в данный момент не известны.
Мимо нее, словно и не замечая камеры, на плотину бежал пожарный, и Марина буквально втащила его в объектив, ухватив на бегу за локоть.
— Можете рассказать нам, где именно произошло возгорание?
Она и не надеялась на внятный ответ, но, на удивление, пожарный ответил четко, будто репетировал эти слова.
— Разобраться пока не было возможности, но на первый взгляд, загорелись трансформаторы внутри плотины. В помещение, где они находятся, мы пока добраться не можем, тушим пожар на поверхности.
— На поверхности?
— Горит асфальт. Дорожное полотно, — уточнил пожарный, видя непонимание в глазах Марины.
— Разве он может гореть? — вот почему дорога под ними нагрелась!
— Как видите, еще как может. Должно быть, в помещениях ГЭС вообще ад, раз жар смог поджечь асфальт.
— Есть жертвы? Раненные?
— Слава Богу, никого. Персонал станции эвакуирован полностью.
— Есть ли опасность для самой плотины?
Пожарный замялся, подыскивая слова.
— Возможно ли, что плотина обрушится? — перефразировала она волновавший ее вопрос.
— Теоретически — нет, — наконец ответил пожарный. — Но я уже сказал, что в рабочие помещения мы, пока, проникнуть не можем, а значит, не можем и полностью видеть всю картину происходящего.
— Спасибо… — в последний раз улыбнувшись в камеру, пожарный побежал на плотину, и вскоре скрылся в дыму. Марина, тем временем, уже вновь обращалась к камере. — Согласитесь, не смотря на наличие оптимистичных прогнозов, присутствуют и пессимистичные. А эта картина как минимум внушает опасения!
Она встала вполоборота к камере, и простерла руку в сторону ГЭС. Никита послушно повернул ее туда, выводя Марину из кадра, и она знаками просемафорила ему, чтобы дал панораму задымленной плотины — потом, уже в студии, можно будет наложить туда комментарии, если появится какая-нибудь новая информация.
Никита уже потянулся к камере, чтобы выключить ее, когда Даша, до того напряженно всматривавшаяся в пелену дыма, вдруг закричала, указывая пальцем куда-то на плотину.
— Смотрите!
Из дымного облака в сторону реки ударили три мощные водяные струи, то скрещивающиеся, то расходящиеся вновь. А потом также неожиданно они вновь исчезли в дыму. Несколько секунд ничего не происходило, а потом из дымной пелены, вдруг, стали выбегать пожарные, в спину которым хлестали струи воды.
