— А меня ты просветить не хочешь, что за сенсация? — напомнил о себе Никита.
— ГЭС горит! — лаконично ответила Марина. — Если повезет, будем там первыми. В двенадцатичасовых новостях обязаны успеть дать материал. У нас два часа, а лучше, для верности, считать что полтора! Михалыч! Гони, родной, гони!
Даша запрыгнула в машину буквально на ходу, тут же заразившись нервозностью, царившей в салоне «ГАЗели». Ее в общих чертах ввели в курс дела, и теперь она сидела, вжавшись в кресло, и намертво вцепившись обеими руками в свой фотоаппарат — Михалыч действительно гнал, благо что дороги в десять утра были относительно свободными.
ГЭС располагалась вне городской черты, примерно километрах в двадцати от города. Это величественное сооружение и обычно-то можно было увидеть, едва выехав из Медянска, теперь же громадный столб дыма они заметили едва миновав поворот на Сосновку.
— Не соврал, гад! — восхищенно воскликнула Марина. — Воистину горит! И как горит!
— Чему там гореть-то? — поинтересовалась Даша.
— Приедем — разберемся.
Медянка, скатившись с Алтайских гор, собственно говоря, задолго до ГЭС превращалась в реку равнинную, текущую медленно, спокойно и не торопясь. И по большому счету, именно там, в горах, и нужно было строить ГЭС. Но в Советские годы, на которые выпал процесс превращения Медянска из рабочего поселка в миллионный город, вопросы задавать было не принято. Кто-то решил, что дешевле будет построить плотину на равнине, а не тянуть линию передач с Алтая, и так и было сделано. Нужно было обеспечить стремительно растущий город электроэнергией, и менее чем за год в его окрестностях выросла пятидесятиметровая плотина, сотворившая перед ней и искусственное озеро — Медянское водохранилище.
Уже на подъездах к плотине их «ГАЗель» обогнали три пожарные машины. Михалыч пристроился им вслед, и теперь летел, стараясь не отстать от этого «тарана», пробивавшего любые заторы на дороге.
За клубами дыма, окутавшими плотину, было не видно практически ничего. Примерно в километре от нее начиналась пробка, пробиться через которую было невозможно. Какое-то время Михалыч еще маневрировал, держась позади пожарных машин, но вскоре был отрез от них другим столь же сообразительным водителем, решившим пристроиться им в хвост. Машина встала…
— Руки в ноги, и вперед! — скомандовала Марина. — Михалыч, машину разверни и встань где-нибудь на обочине, чтоб легко можно было выбраться обратно. Нам еще домой лететь, чтобы успеть сюжет подать вовремя! Никита, Даша, помчались!
— Вам-то легко мчаться, — проворчал оператор, подхватывая камеру и штатив. — Вы-то налегке!
— Мы на каблуках! — возразила Даша, и выпрыгнула из машины.
Расстояние, отделявшее их от самой плотины, они покрыли минут за десять, правда на последних метрах Марина отчетливо ощутила что ее ноги готовы перейти к активным протестам против такого обращения, и намерены прямо сейчас отстегнуться и улечься отдыхать на дороге.
Слева плескались необъятные воды сотворенного людьми озера. Водохранилище, расположенное в ложбине, было не слишком широким, зато глубоким. В иных местах его глубина достигала шестидесяти метров, при чем берега были достаточно крутыми, и, не смотря на благоустроенные пляжи, спасателей и прочие атрибуты безопасного и культурного отдыха, все равно находились десятка любителей позагорать на диких пляжах и, естественно, искупаться в глубоких водах. Марина давно хотела сделать репортаж об этом, но все как-то руки не доходили.
Если рухнет плотина, которая вот уже пятнадцать лет как числились в списке объектов, требующих капитального ремонта — поток воды просто сметет все мосты через Медянку, разделив город на две не связанные друг с другом части. А сколько погибнет народу! Сколько людей, живущих по берегам реки!
Марина поймала себя на крамольной мысли: «А хоть бы рухнула!», и тут же одернула сама себя. Да, сюжет был бы знатный, но сколько будет смертей, сколько разрушений… Негоже желать такого родному городу!
Даша уже щелкала своим фотоаппаратом, снимая гигантские клубы дыма, поднимавшиеся над плотиной. Впереди возник милиционер, стоявший возле перегораживавшей дорогу машины.
