Хуторяне накормили чужестранцев и препоручили их властям.
* * *
Когда Сенк закончил вылизывать кастрюлю, он повернулся к Дин-Лоу и
сказал благостно:
– Жену, хозяин!
– Где я тебе здесь жену достану? – возмутился космический
путешественник.
– Нужна жена! – деловито произнёс кобель. – Ещё пищи! – рявкнул он в
сторону туземцев.
Аборигены рассказали Дину многое. Пожалуй, даже слишком много. Тут
любой ксенолог голову сломит. Ему являлся не представитель иной цивилизации и
не чудо науки. Ему явилась форма жизни, единственная в своём роде. К тому же,
по утверждению туземцев, бессмертная, несущая определённую функцию, «содержащая
всех транитян в деснице своей».
Дин знал твёрдо одно: демон – не Иисус Христос. Вопрос о материальности
(или субматериальности) Ажрака оставался открытым.
«Надо бы с ним поболтать о том, о сём!» – решил землянин.
* * *
Ажрак рассекал кучевые облака. Его блаженство умалилось. Впервые за
многие века у него на душе было тяжело. Отсталый необразованный нушрилк
опустился на его планету.
Сознание Ажрака своей мощью охраняло Траниту от пришельцев. Другие расы
не замечали его планету и его людей; не могли заметить. Для их умов планета
невидима.
Как такое могло произойти? Ажраку говорило его знание, что в этой
галактике нет существа совершеннее, чем он.
Теперь он не может защитить свой народ. Какая-то сила блокирует
команды, направляемые в сознание нушрилка.
Ажрак должен вспомнить. С чего всё началось? Было начало. Было… было
рождение. Он, Ажрак, был рождён вместе с планетой. Кто он?
* * *
Любой местный житель мечтал о встрече с Ажраком всю свою жизнь. Повод
увидеть бога выпадал им редко. У Дина повод был, и не один.
Наместники жрецов привезли его в Храм, который был на планете
единственный и располагался в центре Столицы. Сенк остался ждать снаружи.
Посредине огромного зала стоял Божий Трон. Жрецы поставили Дина перед
Троном, помолились, запрашивая аудиенцию, и вышли все до одного. Ажрак был не
только богом, но и Верховным Властителем всей Траниты.
Дин всё время смотрел на Трон, но не заметил, когда Ажрак появился там.
Только что не было, и вот он тут как тут! Дин вздрогнул. Хотя он и привык к
внешнему виду своего ночного гостя, но живой Ажрак был намного величественнее и
внушительней. Чувства омерзения, возникающего у многих при столкновении с резко
отличной от людей формой жизни, у Дина не возникло. Правда, чувства благоговения
тоже.
– Говори! – произнёс Ажрак.
Бог говорил тихо, но его голос эхом раскатывался под сводами. Акустика
была неплохая.
Дин сразу почувствовал, что вопросов задавать не будут. Значит,
спрашивать ему.
– Приветствую тебя, владыка! Я – представитель цивилизации Земли. Ты
действительно бессмертный?
– Меня нельзя убить. Я не умираю от старости. Я бессмертен.
– Есть ещё такие, как ты?
– Я один.
– Зачем ты звал меня? Чем я могу тебе помочь?
– Я не звал тебя. Твоя цивилизация мне чужда.
– Моя техника говорит, что психосигнал исходил с твоей планеты. Я видел
тебя во сне.
– Ваши игры. Мне никто не нужен.
– Твои люди могли звать меня от твоего имени?
– Моим людям нужен только я.
Дин попытался придумать ещё какой-нибудь вопрос и не смог. Ажрак как-то
странно действовал на его разум.
– Прости, владыка, что побеспокоил тебя.
– Не беспокоил. Прощаю.
Бог исчез точно так же, как и появился.
* * *
Юный Елат любил своего бога. Он желал богу Небесных Обителей. Он
расстроился от разговора с Нуанилем. Нуаниль не понимает… Нуаниль застрял в
настоящем мгновении и не видит времени. Нуаниль не возлюбил Великого Ажрака.
Елат хотел одного – истины и справедливости. А истина была в том, что
Ажрак заканчивал свою миссию. Грядёт новая эпоха. Все они скоро изменятся,
изменятся к худшему. В то же время что-то должно компенсировать это изменение.
Ажрак может умереть только одним способом – вознамериться это сделать.
Но он не будет слушать своих рабов. Он не будет слушать и рабов чужих. Его
агония может продлиться тысячелетия. Всё зависит от каждого. Как убедить его?
Откуда Елат всё это знает? Убогий маленький Елат путешествует во сне.
Он видел Книгу.
* * *
У Нуаниля была отличная благоустроенная квартира. Но спал он в хижине
на западной окраине. Он был хорошим молитвенником и подвижником.
