— Не будь таким скромным, Ясухиро. Ты — Цуцуми из мира Священного Ветра.
— Ко мне, конечно, прислушиваются в других городах, — согласился Ясухиро, — но приказы приходят из семейного центра в Хонсю. Я вообще не имею никакого политического влияния. Если проблема в необходимистах, обратитесь к ним!
Аимаина вздохнул.
— А-а, это ничего не даст. Они потратят шесть месяцев на споры о том, как связать свою новую позицию со своей старой позицией, постепенно убеждаясь, что они вовсе не поменяли своего мнения и что их философия охватывает полный 180-градусный спектр мнений. А политики — они уже связали себя своим выбором. Даже если философы изменят свое мнение, потребуется, чтобы сменилось по меньшей мере поколение политиков — три полных срока, как говорится, — чтобы новая политика стала реальностью. Тридцать лет! Лузитанский флот сделает свое черное дело задолго до того, как это произойдет.
— Что же тогда остается, кроме отчаяния и позора, — процитировал Ясихиро, — если вы не собираетесь исполнить бесполезный и неумный ритуал.
Он улыбнулся своему учителю, понимая, что Аимаина узнает слова, которые он сам всегда использовал, когда чернил древнюю практику сеппуку — ритуального самоубийства, из которого дух Ямато вырос, как ребенок вырастает из своих пеленок.
Аимаина не ответил на улыбку.
— Сам лузитанский флот — сеппуку для духа Ямато.
Он подошел к Ясухиро и навис над ним, как скала, хотя, наверное, Ясухиро так только показалось, потому что он был на полголовы выше пожилого человека.
— Политики сделали лузитанский флот популярным, поэтому философы не могут теперь изменить своего мнения. Но когда философия и выборы не могут изменить мнения политиков, это могут сделать деньги!
— Вы же не предлагаете унизиться до взятки? — спросил Ясухиро, пытаясь угадать, знает ли Аимаина, как широко распространен подкуп политиков.
— Ты думаешь, что я смотрю себе в задницу?
Услышав такое грубое выражение от своего учителя, Ясухиро поперхнулся и отвел глаза, нервно посмеиваясь.
— Ты думаешь, я не знаю, что существует десять способов купить каждого продажного политика и сотни вариантов подкупа каждого честного? — поинтересовался Аимаина. — Пожертвования, угроза спонсирования оппонентов, денежные дары к знаменательной дате, работа, предоставленная родственникам или друзьям, — мне весь список перечислить?
— Вы серьезно хотите использовать деньги Цуцуми, чтобы остановить лузитанский флот?
Аимаина снова вернулся к окну и как бы обхватил руками все, что видел перед собой.
— Лузитанский флот нанесет урон бизнесу, Ясухиро. Если Молекулярный Дезинтегратор будет использован против одного мира, то его применят и против другого. И на этот раз военные, сосредоточив в своих руках такую огромную власть, не отдадут ее.
— Должен ли я убедить глав моей семьи цитатами вашего пророчества, сэнсэй?
— Это не пророчество, — возразил Аимаина, — да и не мое.
Это закон человеческой природы, этому нас учит история… Остановите флот, и Цуцуми прославятся как спасители и не только духа Ямато, но и вообще человеческого духа. Не позвольте этому смертельному греху пасть на головы наших людей.
— Простите меня, сэнсэй, но мне кажется, что вы — единственный, кто считает это грехом. До того, как вы подняли этот вопрос, никто и не думал, что на нас возложено бремя ответственности за это прегрешение.
— Я ни на кого не возлагаю никакого бремени. Я едва приподнял шляпу, под которой стыдливо прячутся наши грешки. Ясухиро, ты был одним из моих лучших учеников.
И то, что ты такими окольными путями использовал все, чему научился у меня, я тебе простил, потому что ты делал это ради своей семьи.
— А то, о чем вы просите меня сейчас, — это простой способ?
— Я совершил самый прямолинейный поступок в своей жизни — открыто высказался перед самым влиятельным представителем богатейшего из японских торговых семейств, к которому у меня сегодня есть доступ. И тебя я прошу совершить минимальное количество требуемых действий — сделать то, что необходимо.
— Даже этот минимум поставит мою карьеру под угрозу, — задумчиво проговорил Ясухиро.
Аимаина промолчал.
