Миро смотрел на Вэл и любовался ее красотой, красотой скорее душевной чистоты, а не просто физических черт.
Он любил ее, но может быть, он любил ее совершенство?
Ведь именно ее совершенная добродетель может, вероятно, оказаться тем единственным, что позволит ей — точнее Эндеру в ее обличье — с готовностью распахнуть двери и впустить Джейн. Однако когда Джейн явится, совершенная добродетель исчезнет, разве нет? Джейн сильна и, Миро верил, добра — конечно, добра, ведь она хорошо относилась к Миро и была ему настоящим другом. Но даже в своих самых смелых представлениях Миро как-то не верилось в особую добродетельность Джейн. «Если она окажется в теле Вэл, останется ли она ею? Возможно, останутся воспоминания, но ее личность может стать более сложной, чем просто слепок с созданного Эндером шаблона. Буду ли я продолжать любить ее, когда она станет Джейн?
А почему нет? Я ведь люблю Джейн, разве не так?
Но смогу ли я любить Джейн из плоти и крови, а не просто голосок в моем ухе? Или я буду смотреть в ее глаза и оплакивать потерянную Валентину?
Почему у меня раньше не было никаких сомнений? Я пытался отмахнуться, поворачивал назад, не успевая дойти до конца и понять, насколько все сложно. И теперь, когда это только призрачная надежда, я вижу, что я… Что? Хочу, чтобы этого не случилось? Вряд ли. Я не хочу умирать. Я хочу, чтобы Джейн вернулась, хотя бы только для того, чтобы снова сделать возможными звездные перелеты — каков альтруизм! Я хочу, чтобы Джейн снова обрела свою силу, и в то же время хочу, чтобы Вэл не менялась.
Хочу, чтобы все плохое закончилось и все были счастливы.
Хочу к маме. Что за инфантильным дурнем я стал?»
Он внезапно понял, что Вэл смотрит на него.
— Привет, — сказал Миро.
Остальные тоже на него смотрели. Переводили взгляд то на него, то на Вэл.
— За что голосуем, растить ли мне бороду?
— Да ни за что, — отозвалась Квара. — Я просто расстроилась. Я же знала, что мне предстоит делать, когда поднималась на этот корабль, но черт, как-то трудно загореться энтузиазмом к работе над языком этих людей, когда по размеру кислородных емкостей можешь посчитать, сколько тебе осталось.
— Мне показалось, — сказала Эла сухо, — что ты уже назвала Десколадеров людьми.
— А что, нельзя? Мы же не знаем, как они выглядят? — Квара смутилась. — Я имела в виду, что у них есть язык, что они…
— Мы здесь именно для того, чтобы решить, — вмешался Огнетушитель, — кто такие Десколадеры — раман или варелез:
Проблема перевода всего лишь маленький шаг на пути к этой цели.
— Большой шаг, — поправила его Эла. — Но у нас не хватает времени, чтобы сделать его.
— Пока мы не знаем, сколько времени нам потребуется, — возразила Квара. — И насколько я понимаю, тебе не с чего быть такой уверенной.
— Я совершенно уверена, — ответила Эла, — потому что мы только и делаем, что сидим и болтаем, наблюдая, как Миро и Вэл смотрят друг на друга с одухотворенным выражением на лицах. Не нужно быть гением, чтобы понять, что к тому времени, как выйдет кислород, мы не сдвинемся с нулевой точки.
— Другими словами, — изрекла Квара, — нам пора прекратить убивать время.
И она повернулась назад к своим записям и распечаткам.
— Но мы не убиваем время, — тихо произнесла Вэл.
— Да? — ехидно переспросила Эла.
— Я жду, пока Миро скажет мне, как просто можно было бы вернуть Джейн в реальный мир. Есть тело, чтобы принять ее. И звездные перелеты возобновятся. А его старый и верный друг вдруг станет живой девушкой. Я жду.
Миро покачал головой.
— Я не хочу потерять тебя, — сказал он.
— Это не поможет, — отрезала Вэл.
— Но это так, — сказал Миро. — В теории — все просто.
Конечно, разъезжая по Лузитании на флайере, я мог прийти к выводу, что Джейн в Вэл может быть и Джейн, и Вэл. Но после того как тебе пришлось пройти через это, я больше не могу сказать, что…
— Заткнись, — оборвала Вэл.
Такой тон был совсем для нее не характерен. Миро заткнулся.
— Не говори больше об этом, — попросила она. — От тебя мне нужны такие слова, которые помогут мне отказаться от этого тела.
Миро покачал головой.
— Последуй своему собственному совету, — настаивала она. — Не останавливайся. Говори. Повышай ставки или заткнись. Лови рыбку или оборви крючок.
