Две недели спустя он позвонил президенту Картеру, надеясь сыграть на солидарности южан, чтобы просить о снисхождении президента к Джорджу Клейну, недавно обвиненному в подделке результатов опросов в своей радиопередаче. Джимми Картера в тот день не было в Белом доме, и в секретариате Элвису пообещали передать его просьбу. На следующий день президент лично перезвонил в Грейсленд, и завязавшийся разговор быстро перешел в область абсурда: Пресли, с трудом проснувшийся в пять часов пополудни, нес околесицу под действием возбуждающих средств, и Джимми Картер в конце концов повесил трубку. В дальнейшем все попытки певца поговорить с президентом будут напрасны.
Полковник с величайшим трудом пытался удержать корабль на плаву. В конце апреля в «Нэшвилл Баннер» просочилась информация о том, что он хочет продать контракт своего певца, но Паркер поспешил ее опровергнуть. Возможно, редактор немного поторопился с выводами, но дыма без огня не бывает. Импресарио Элвиса охотно уступил бы его другому, пока еще есть время, тем более что его долги росли как снежный ком. «Ему нужны деньги, чтобы уплатить миллион, проигранный в декабре прошлого года», — утверждал журналист из «Баннера».
Паркеру было почти 68 лет — не тот возраст, когда можно балансировать на тонкой проволоке. Даже если забыть о его собственных страстишках, самая элементарная осторожность побуждала его подстраховаться в тот момент, когда карьера Элвиса ускользала из-под контроля. Изменив своей привычке не выносить сора из избы, он даже пригрозил Элвису, что больше не будет устраивать ему концерты. «Пора уже ему встряхнуться и выполнять свои обязательства, если он хочет, чтобы гастроли продолжались», — заявил он через прессу.
Это увещевание не помогло, и полковник стал действовать через Вернона Пресли, посоветовав тому проследить, чтобы Элвис составил завещание, — уже несколько лет эту операцию переносили с одного месяца на другой. Согласно этому документу, подписанному 3 марта в присутствии Джинджер и Чарли Ходжа, Вернон становился душеприказчиком своего сына. Последний предоставлял отцу защищать интересы своей единственной наследницы — Лайзы Марии, заботиться о благополучии бабушки Пресли и его самого. Эти распоряжения успокоили полковника, уже давно забравшего власть над Верноном: в случае проблем он мог рассчитывать на Пресли-старшего и доверить ему управление наследием, о котором пекся почти двадцать два года.
Пока же Элвис оставался хозяином собственной судьбы — по меньшей мере на бумаге, и теперь предстояло исполнить договор, заключенный между артистом и его агентом годом раньше. В самом деле, последний контракт, связывающий их обоих, вступил в действие 22 января 1979 года: отныне они делили поровну доходы от концертов. Через четыре года после пересмотра договора и увеличения своей доли с 25 до 33 процентов Паркер усилил давление и присвоил себе львиную долю доходов, поскольку расходы, связанные с концертами, по-прежнему нес Элвис.
Из-за финансовых проблем певца договор еще ни разу не соблюдался с момента его подписания, но полковнику было ясно как день, что пора привести счета в порядок. Самым надежным способом этого добиться было провернуть несколько доходных операций помимо гастролей, что Паркер и сделал, заставив Элвиса посвятить свою будущую поездку в Лас-Вегас, намеченную на октябрь, открытию нового зала на семь тысяч мест, построенного дирекцией «Хилтона».
Другим событием 1977 года стало подписание с телеканалом Си-би-эс контракта о часовой телепередаче. Впервые с тех пор, как он занялся делами Элвиса, Том Паркер не скрывал своего скепсиса; тем, кто поздравлял его с этим подвигом, удивляясь, с чего бы это такая компания, как Си-би-эс, заинтересовалась Пресли в момент его творческой агонии, он признавался, что первый поразился, когда запрошенную им страшную сумму согласились уплатить.
Запись наметили на период июньских гастролей. Съемочную группу Си-би-эс в большей степени интересовало шоу в Рапид-Сити в Южной Дакоте. Элвис еще ни разу не выступал в этом городе с населением в сорок тысяч жителей, и вряд ли его концерт вызовет разочарование.
