Украсив прическу розой, она посмотрела на себя в зеркало. Она увидела там незнакомую красавицу, все печали и горести которой остались далеко позади, — чувство любви к Пьеру затопило ее, ведь именно он помог ей закрыть дверь в прошлую мрачную жизнь. Радостно улыбаясь, она отправилась обедать.
Столовая в Истлее была огромной комнатой с подъемными окнами, мягкий свет горящих свечей придавал ей волшебное очарование. Изящная мебель из темного дерева контрастировала с нежным светло-кремовым цветом стен и тяжелых шелковых штор. Два больших серебряных кубка с букетами роз и бутонов магнолий украшали стол, отражаясь на зеркальной полированной поверхности.
Все было в классическом английском стиле, который очень нравился Пьеру. Он стоял и рассматривал каждую деталь комнаты, пока Люси Стортон суетилась вокруг стола, меняя гостевые карточки, чтобы освободить для себя и своей сестры место рядом с ним.
Пьера забавляли ее старания.
— Вот так будет лучше! — торжествующе проговорила она, переместив последнюю карточку. — Теперь мы сможем наслаждаться обществом друг друга! — Девушка отошла от стола и остановилась перед ним. В шелковом платье, подчеркивающем ее юное пышное тело, она выглядела очень соблазнительно. Не сдержавшись, Пьер наклонился и впился ей в губы.
— Ты не можешь это делать только с одной!
Он отпрянул, вдруг испугавшись Эдварда, и оглянулся, — вторая двойняшка стояла в дверях и улыбалась.
Пьер успокоился, когда она закрыла дверь.
— Но я не хочу оставаться в стороне. Это так грустно. — Девушка прошла в комнату. — Нам нравится все делать вдвоем, не так ли, Люси?
Ее сестра рассмеялась:
— И мы слышали, что ты можешь быть ненасытным, Пьер Хаугтон-Смайз!
Она хихикнула, и Пьер почувствовал, что его брюки становятся тесными. После игры в теннис он находился в состоянии постоянного возбуждения. Пытаясь контролировать себя, он сказал охрипшим голосом:
— Может быть, нам лучше перейти в гостиную?
— Не будь занудой! — Амелия подошла к сестре. — Эдвард показывает твоей подружке поместье, а больше никому и в голову не придет искать нас. Я предлагаю пойти в библиотеку, мы успеем до обеда сыграть в карты.
Девушки стояли обнявшись, и Амелия нежно гладила щеку сестры. Пьеру было трудно устоять перед таким предложением.
— Тогда пойдем. Любая игра в карты займет часа полтора! — Не дожидаясь девушек, он вышел в коридор.
Направляясь в библиотеку, Пьер надеялся, что Эдвард с Элли все еще бродят по усадьбе и это время будет принадлежать только ему. Он открыл дверь и предложил двойняшкам войти в большую комнату, обшитую дубовыми панелями. Затем тихо закрыл за собой дверь и повернул ключ в замке — он не хотел, чтобы им кто-нибудь помешал.
Пьер подошел к конторке, взял колоду карт и бросил ее на стол. Люси с Амелией уже уютно расположились на кушетке, руки их были сплетены, а розовые соски выглядывали из-под сползающих корсажей.
— Во что сыграем? — спросил он, раскладывая колоду.
Обе девушки захихикали.
— Играем на раздевание, а игру выбирай сам!
— Вытаскиваем по одной карте из колоды. Каждый, кто вытянет червовую, бубновую или трефовую масть, что-нибудь снимает с себя.
Люси вскочила.
— Я — первая!
Пьер взял колоду, перетасовал и протянул ей.
— Тогда начинай.
Девушка вытащила четверку червей и рассмеялась. Пьер, жадно глядя на нее, произнес:
— Сними что-нибудь.
— А что ты предложишь? — кокетливо спросила она.
— Почему бы тебе не отдохнуть от платья, а заодно дать мне возможность увидеть, что скрывается под ним.
Она кивнула:
— Все будет так, как ты желаешь!
Затем не торопясь сняла с себя платье и бросила его на пол. Белье у нее было, как у настоящей шлюхи: узорные зеленые чулки поддерживал узкий кружевной пояс с подвязками и болотно-черные гипюровые штанишки.
Пьер остановил свой взгляд на ее больших круглых грудях.
— Замечательно! — пробормотал он.
— А теперь твоя очередь, — в ответ на его одобрение сказала она. Он взял колоду и, не отрывая глаз от ее сосков, вытащил карту — это был бубновый король.
— Я думаю, что в вечернем костюме тебе жарковато, — проговорила Люси, садясь рядом с сестрой.
Он быстро сбросил с себя пиджак, брюки, а затем и рубашку. Их взглядам открылась значительная выпуклость на его трусах. Пьер нетерпеливо повернулся к Амелии.
