Она вовсе не была паинькой, порой с удовольствием проказничала. Например, невзлюбила преподавательницу французского, которая заставляла свою ученицу писать бесконечные столбцы глаголов. От скуки Лилибет взяла и опрокинула себе на голову большую серебряную чернильницу, да так и сидела, пока синяя жидкость текла по волосам. Больше ненавистная учительница не появлялась, а Елизавета выучила французский практически самостоятельно.
Первые уроки поведения на официальных церемониях юной принцессе давала ее бабушка – королева Мария. Обучение строилось вовсе не на теории: однажды, сопровождая бабушку на каком-то из мероприятий, Лилибет стала нетерпеливо дергать ее за рукав. Королева спросила, не хочет ли внучка скорее вернуться во дворец, и услышала ответ: «О нет, бабушка, я не могу уйти, пока все не кончится. Подумайте о тех людях, которые ждут снаружи, чтобы меня увидеть!». Королева тут же отправила ее через служебный вход во дворец, и Елизавета навсегда усвоила урок о том, что напыщенность – не королевское дело.
Елизавета была тринадцатилетним подростком, когда началась Вторая мировая война. Слова ее матери: «Дети не уедут без меня. Я не уеду без короля. А король не уедет никогда» – определили позицию королевской семьи: делить тяготы времени со своим народом, оставаясь на своей родине.
В октябре 1940 года юная Елизавета впервые выступила по радио с проникновенной речью. Она обращалась к своим сверстникам, подбадривая их и вселяя надежду на победу: «…Я могу честно сказать вам всем, что мы, дети <королевского> дома, полны бодрости и мужества. Мы стараемся сделать все, что в наших силах, чтобы помочь нашим доблестным морякам, солдатам и летчикам… Мы знаем, что в конце концов все будет хорошо, ибо Бог позаботится о нас и даст нам победу и мир. И когда наступит мир, помните, что это будет задачей для нас, сегодняшних детей, сделать мир завтрашнего дня лучше и счастливее». Это были не просто красивые слова: вместе с девятилетней сестрой Маргарет Лилибет придумали организовывать рождественские спектакли и вырученные деньги отправлять в фонд помощи британским войскам. К этой идее в Виндзорском замке отнеслись очень серьезно, и спектакли были не детской самодеятельностью, а самым настоящим благотворительным проектом. Помимо принцесс, роли в постановках играли лучшие ученики актерской Королевской школы. Актёрам сшили великолепные наряды, за музыку отвечал оркестр Королевской конной гвардии, звукорежиссером выступал профессионал с радиостанции BBC, декорациями занимался знаменитый арт-директор кинофильмов Винсент Корда. Всего было четыре таких спектакля: «Золушка» (1941), «Спящая красавица» (1942), «Аладдин» (1943) и малоизвестная пьеса «Old Mother Red Riding Boots». Текста в спектаклях практически не было – актеры играли в излюбленном жанре британской аристократии – пантомиме. Но были песни, многие из которых принцессы исполняли дуэтом.
В 1942 году Елизавета подала заявку на военную службу – она хотела стать сестрой милосердия. Так как ей было всего 16, отец категорически запретил рисковать своей жизнью наследнице британской короны. Лилибет была скаутом и морским рейнджером, даже во время войны она продолжала участвовать в скаутских тренировках близ фамильного замка. Вместе с отцом она инспектировала госпитали и ездила в военные части, чтобы подбодрить бойцов перед отправкой на фронт. В 1943 году принцесса уже совершала самостоятельные поездки в армейские части, но, по ее мнению, это все равно было лишь символически. Она хотела оказывать реальную помощь фронту.
Когда ей исполнилось 18 лет, британский парламент изменил закон, чтобы принцесса могла действовать в качестве одного из пяти государственных советников в случае недееспособности или пребывания ее отца за границей. В феврале 1945-го, накануне своего 19-летия, Елизавета добилась своего и поступила во «Вспомогательную территориальную службу» – женские отряды самообороны, получив регистрационный номер 230873.
Занятия должны были начаться 23 марта, и принцесса заранее начистила до блеска пуговицы на своей военной форме. Формабыла уродлива: куртка цвета хаки, мешковатая юбка в тон, защитного цвета гольфы плюс громоздкие коричневые башмаки. Но Елизавете казалось, что этот волшебный наряд знаменует собой свободу и доступ в открытый мир.
