Гил встал на ноги и, пошатываясь, прошел вперед, чтобы помочь другим. Тем временем в устье каньона, в ста метрах от них, приземлились вертолеты «ночных сталкеров». Вновь возникли вертолеты Cobra; «черные ястребы» кружились, ожидая очереди на приземление.
Первым из членов экипажа до Гила добежал мастер-сержант Уотерс. Шеннон хорошо знал этого мускулистого афроамериканца с ослепительной улыбкой и ровными белыми зубами.
— Главстаршина, мне приказано доставить вас и капитана Кроссвайта в первый вертолет.
Гил покачал головой.
— Забирайте капитана Кроссвайта. А я останусь здесь, пока не погрузят в вертолет всех до единого таджиков.
Уотерс шагнул к Гилу и взял его под руку, но не сдвинул его, а только поддержал, чтобы тот не свалился от бессилия.
— Их тоже заберут, мастер-старшина. Их погрузят в «черные ястребы». Где главстаршина Стиллард?
В последний раз Гил видел тело Стилларда между валунами за каньоном. Он показал на воронку возле устья каньона.
— Он ушел, сержант… недавно ушел.
Четверо врачей шли по каньону, склоняясь перед таджиками, которым нужна была помощь. Еще два санитара волокли носилки с Кроссвайтом. До сих пор было слышно, как взрываются бомбы в долине перед горами.
— Мы в безопасности? — спросил Гил, пошатываясь.
— Да, — терпеливо ответил Уотерс. Он все еще держал Гила, чтобы тот не повалился на землю. — Сюда больше никто не вернется. Пойдемте со мной, главстаршина. Вы слабы. Не хотелось бы, чтобы вы умерли на моих руках.
Гил посмотрел на него.
— Пусть приземлятся эти вертолеты, сержант. Это мои люди, и я не хочу их покидать. — Гил понимал, что, если Уотерс решит взять его на руки и вынести на плечах через каньон, он ничего не сможет сделать. Но настроен он был решительно и намеревался использовать всю оставшуюся силу, чтобы его волю исполнили.
Уотерс достал рацию и потребовал, чтобы все вертолеты ВВС США приземлились.
Перепачканный кровью Фарух сел на землю, у валуна. Его щека зияла открытой раной, на которую еще придется наложить пятнадцать швов. Его дядя Орзу лежал рядом с ним и бил себя в грудь двумя руками — легкие повредило взрывной волной. Гил хотел было им улыбнуться, но не смог. Зато заулыбались они.
— Мой дядя благодарит тебя, — сказал Фарух.
На глазах Гила проступили слезы.
— За что? — прохрипел он.
— Он говорит, что об этом сражении будут веками вспоминать в Панджшере. Ты сделал из нашего рода легенду… и еще он гордится, что повстречался с таким воином, как ты. Для него ты навсегда останешься американским племянником.
Ноги Гила подкосились, но Уотерс поймал его и опустил на землю, крикнув:
— Еще одни носилки сюда!
Белый дом
После операции по спасению Сандры Брукс Гил провел пять недель в военно-морском госпитале Бетесды, оправляясь от ран: сломанная лодыжка, пулевое ранение в ногу, ножевое ранение в легкое. Мари, его жена, прилетела в штат Мериленд, чтобы ухаживать за ним в госпитале, где к нему относились как к обычному ветерану войны. С ним не беседовал никто выше лейтенанта, из кабинета начальника военно-юридической службы также не беспокоили. Сразу по выписке из госпиталя его направили в Центр обеспечения боевой подготовки в Хэмптон-Роудс, в город Вирджиния Бич, штат Вирджиния.
По прибытии туда Гилу поручили проводить базовую подготовку новобранцев. Новый командир приказал ни при каких обстоятельствах не рассказывать никому, что он участвовал в несанкционированной спасательной операции, и ни под каким предлогом не пытаться связаться с Дэниелом Кроссвайтом. Следующие три месяца он проторчал в учебном центре, помирая со скуки.
Новости о спасении Сандры Брукс облетели всю Америку, хотя детали операции не разглашались. По поводу назначения Гила в Хэмптон-Роудс ходило множество слухов, но все вокруг были настолько недальновидны, что предпочитали молчать и не спрашивать.
Однажды днем, когда шел третий месяц его пребывания в Хэмптон-Роудс, произошло нечто особенное. Его вызвал командир и объявил, что ему, равно как и Дэниелу Кроссвайту, вручают Медаль почета[110]. Посмертно наградили и Халлигана Стилларда. На конец месяца была назначена церемония в Белом доме; награды должен был вручить лично сам президент. Гил ощутил, что закипает, но благодаря военной выдержке и стойке «смирно» сдержался, объявив, что намерен отказаться от награды.
