Сергей вдруг вспомнил качков с неприятными рожами, которые рыскали на месте аварии, будто стервятники. Вспомнил амбала, что сфотографировал его, Позднякова. И забрызганный чужой кровью «Мерседес». Внутри заныло (уже в который раз за день!) от неприятного предчувствия.
Поздняков будто снова увидел момент, за несколько секунд до аварии. Серый «Лексус» резво катит на гору. Навстречу ему, из-за гребня, вылетает черная «Волга» с помятым бампером и разбитыми фарами.
С разбитыми фарами. Машина, на которой сломя голову несся куда-то Владлен Завацкий, была повреждена до столкновения с «Лексусом». Почему он, Поздняков, неглупый человек, только сейчас вспомнил, подумал об этом?! Нет сомнений, черная «Волга» что-то таранила. До того, как – на беду – повстречала «Лексус». Откуда же вырвался Владлен Завацкий, бывший главный инженер строительного треста, получивший на зоне кликуху «Инженер» и затем оказавшийся на странной базе?
Вне всякого сомнения, здесь какая-то тайна. Какая-то нехорошая тайна, к которой он, Сергей Поздняков, случайно прикоснулся. Слава богу, те амбалы не знают, куда пропала записная книжка Завацкого. А то… не ровен час… и от СПИДа не довелось бы умереть. Контрольный выстрел в голову – и даже анализы крови делать не надо. Просто незачем…
«…В общем-то, нормальный городок. У каждого из нас – своя комната. Не очень большая, но жаловаться – грех. После камеры и лагерного барака – просто глупость жаловаться. Особенно после общения с Чириком и Куцым. Здесь гораздо спокойнее. Завтрак, обед и ужин – по распорядку. Однако никто не заставляет мочиться по команде и ложиться спать по команде.
Я могу довольно свободно перемещаться по отведенной «кроликам» территории, играть в футбол, баскетбол или шахматы. Читать книги. Сидеть на крылечке и смотреть в небо. Если не обращать внимания на ряды колючей проволоки – можно поверить, что все хорошо.
Да! Кстати! Забыл сказать. Вся территория нашей базы обнесена двумя рядами колючей проволоки. Я спрашивал у коллег по «загону» (нам ведь не запрещено общаться друг с другом), говорят, система защиты периметра – многоуровневая. В смысле, на трехметровом заборе – колючая проволока, а в ней пропущены какие-то электрические провода. Не очень понял. По слухам, если человек оказывается на маленьком расстоянии от этих штуковин – электромагнитным импульсом сводит мышцы.
Вокруг базы два бетонных забора, а вокруг нашего «загона» еще три защитных периметра. И три разделителя от той части базы, где обитают сотрудники лаборатории.
Пока я здесь новичок, и потому со мной разговаривают неохотно. Боятся, что ли? Опасаются, что я подсадная утка? Не знаю. Подробностями не делятся. Сказали, что там – во второй части лагеря – ученые и медики. А больше ничего выведать не удалось.
Да! Вот еще… Здесь не зона, но по имени никто не называет. Как прилипла в ГУИН кликуха «Инженер», так и здесь ее используют. Даже не пойму: как она переползла из лагерного барака сюда, на базу? Через Яреса, что ли?
Ну, Инженер так Инженер. Пусть будет. Главное – кормят хорошо, обращаются вежливо, не запирают на территории в несколько квадратных метров. Другое дело, что так и не смог разобраться в вопросе: зачем я им нужен? Для чего Ярес вытащил меня из лагеря? Для чего за забором, в нашем «загоне», сидят другие «подопытные кролики»?
Хотел узнать у товарищей, но никто не объяснил. Наверное, пока не доверяют. Один мужик – высокий, черноволосый – усмехнулся. Сказал: чуть позже все узнаешь. Не волнуйся, говорит, получишь исчерпывающую информацию. А пока живи спокойно…
Такие дела…»
– Ненавижу «русский шансон»! – недовольно проворчала Анна Михайловна. – Опять ты перестроил приемник, Витька! Стоило только отвернуться…
– Да ладно вам, Анна Михайловна! – оскалил зубы водитель, подмигнул докторше. – Классная песня, между нами говоря!
– Для гопников и зэков! – отрезала женщина.
Настроение у нее было отвратительным. Дежурство началось с неприятной аварии на Петербургской трассе. И хотя машина прибыла на место вовремя, спасти пострадавших не удалось. Двое умерли сразу после столкновения, третий еще жил, когда у него брали анализ крови. Но в «Скорой» не было необходимого оборудования, требовался аппарат для искусственной вентиляции легких. А «Реанимация» слишком долго продиралась через пробку…
