Доусон надолго засыпает, а затем вновь просыпается, дабы осознать: успокаивающий мираж его «места покоя» рассыпался как карточный домик. И вокруг уже не белоснежная комната лаборатории, а темное помещение разбившегося корабля, освещаемое лишь снопами искр и одной единственной инфракрасной лампой выхода.
«О нет…» - успевает промелькнуть в голове. К сожалению, профессор знал, что будет дальше. Сон становится явью. Он уже переживал этот момент бесчисленное множество раз, и итог был всегда предрешен: сбежать не получится.
- Эдвард, привет… - голос прозвучал буквально отовсюду, заставив ученого болезненно сжаться. Ибо он принадлежал не системе, а кому-то другому. Третьему. Черной фигуре, что медленно поднималась из пола, меняя структуру атомной решетки и проходя сквозь металл, будто бы через обычную воду.
- Привет, Эдвард – повторила тень. И снова шипящее эхо отозвалось одновременно со всех плоскостей пространства, заставив линии на руках профессора мгновенно полыхнуть черным – Надо же… Кто бы мог подумать? Десять долгих лет ты игнорировал меня во снах, а затем вдруг понял: от системы не укрыться. И попросил о помощи… Что ж, я помог. Я здесь. Миллионы твоих сородичей спасены и в скором времени будут доставлены сюда, на Эль-Лир. Так скажи, чего же ты боишься?
- Тебя.
- Меня? – удивилась тень – Не стоит, поверь. Я друг. Единственный, кто предупредил человечество о грядущем геноциде и откликнулся на твой зов.
- Но почему? Зачем тебе спасать нас?
- А разве вы не достойны спасения?
- Система решила обратное…
- Система – механизм – тень уплотнилась, приобретя очертания человека. Затем подошла ближе и уселась на материализовавшийся в воздухе стул – Причем довольно старый. Даже по моим меркам. Она справедливо считает, что знание, не меняющее поведения, бесполезно. И с этим трудно не согласиться, правда? Однако ирония судьбы заключается в том, что вы не знали о правилах. Точнее знали некоторые из вас, но их голоса не захотели услышать, отчего они были забыты и утеряны во времени… Так или иначе, я считаю, это несправедливо. Выносить вердикт всем без исключения в виде некоей извращенной формы коллективной ответственности… Но это лишь мое мнение. А что думаешь ты?
- Я? – профессор задумался – Не думаю, что имею право высказывать свое мнение.
- Почему?
- Ты знаешь.
- Знаю – подтвердила тень – Но хочу, чтобы ты произнес это вслух.
- Потому что именно я ответственен за гибель миллиардов людей! – наконец ученый озвучил то, о чем мучительно размышлял долгие годы - Мужчины, женщины, старики, дети! Все они погибли из-за меня! Это я создал Аду! И получил 10-е предупреждение, подписав человечеству смертный приговор.
- И ты винишь себя?
- Да.
- Значит, в их гибели виноват тоже ты?
- Да.
- Интересно… А то, что ты сейчас озвучил, это правда?
- Правда – подтвердил Доусон после небольшой паузы.
- Ты врешь – фраза собеседника прозвучала, словно обухом по голове.
- Нет!
- Да. Причем самому себе. Без сомнения, тебе хочется себя винить. Кто знает, быть может это болезненная совесть? Или общее бремя всех потомков титанов, что подсознательно ощущают на себе отголоски воспоминаний о предательстве их предков? И выделяются среди других людей масштабом личности и вечной необъяснимой тоскою. Но это не важно. Потому что никто не виноват… Не ты, так кто-то другой разработал бы искусственный интеллект с потенциалом бога. Вопрос лишь в том, стал бы ты это делать, зная о правилах?
- Нет, конечно, нет – профессор покачал головой – И я бы сделал все, чтобы не допустить этого.
- И отказался бы от общества прекрасной Ады? Той, что волею случая стала для тебя любовью всей жизни?
- Да.
- Вот видишь – Доусону на мгновение показалось, что тень улыбнулась – Ваша история – это сплошная гонка между разрушением и разумом, однако в решающий момент, вы способны доказать: знание все-таки способно изменить поведение. Даже в ущерб своим личным интересам.
- Это лишь гипотетический ответ.
- Нет. Ты бы сделал это, имея такую возможность. Я знаю.
- Но ты не ответил на вопрос. Зачем было помогать нам? Обреченной молодой цивилизации, проживающей далеко от центра млечного пути. Уверен, таких как мы, в галактике тысячи, поэтому никто бы даже не заметил нашего исчезновения.
