— Вот и не удерживайся, а выходи замуж, и будем жить счастливо до скончания дней!
— Нет.
— Ничего не понимаю! — признался гоблин. — Мы живем в одной кибитке много лет! Ты позволяешь мне столь многое, практически все, на руки вообще могу брать, как только захочу…
— Ай! Поставь, откуда взял!
— Вот видишь? Ты же счастлива со мной! Но замуж — нет. Не понимаю!
— Мой милый, обожаемый мной Тайфун, — вздохнула эльфийка. — Ты прав во всем, мой любимый рыцарь. Как я хотела бы жить с тобой счастливо до скончания дней! Но… в веренице долгих лет ты кое-что забыл. Мы все забыли. Ты забыл, что я — Высшая эльфийка…
— Не забыл! — клятвенно заверил гоблин. — Я вижу, кого на руках держу! Столь волшебная красота лишь Высшим эльфийкам присуща!
— … а ты — гоблин…
Тайфун мгновенно помрачнел и аккуратно поставил волшебную ношу на тропинку.
— … и нет у нас скончания дней, потому что мы бессмертны.
— Значит, все дело в том, что… — гоблин мучительно поморщился, — что я, как говаривали раньше, губастик, уродец и серокожий дружок?
— Ты — Тайфун, воитель, прославленный во многих мирах, — печально улыбнулась эльфийка. — Ты великий бард и гениальный скульптор, философ и душа отряда. Я тебя безмерно уважаю… и без ума люблю, как это спрятать? И мне абсолютно все равно, как ты выглядишь! Тем более что за долгие годы странствий ты изменился, Тайфун, разве сам этого не заметил? Под лучами чужих солнц ты вырос и уже превосходишь ростом многих эльфов, а воинские труды распрямили широкие плечи и развернули могучую грудь. Ты — настоящий рыцарь, Тайфун, а что касается серой кожи, то черного тебя я бы любила с не меньшей страстью, а может, даже и с большей! Да, и у тебя — нежные губы, обожаю их!
Эльфийка вдруг застеснялась и порывисто отвернулась.
— Тогда я действительно не понимаю, — пробормотал ошарашенный признаниями гоблин.
— Мне все равно, что ты гоблин! Но мир бессмертных на отряде не заканчивается! Будет не все равно моей родне! Мы живем вечно! И я… может так случиться, что стану самой Предвечной Владычицей, почему нет? Мне было видение! В далеком будущем, но какое это имеет значение для бессмертных? И тогда, вот тогда… место Предвечного Владыки не сможет занять гоблин — эльфы не поймут. Никто не поймет! Ты — чужой! Сияние священных кристаллов гибельно для гоблинов… а для Вьехо нет. И он, как никто другой, достоин этого места. Да, я люблю тебя без памяти, а Вьехо не понимаю и побаиваюсь, но… он эльф из величайших, а ты…
— Понятно.
— Я ничего не могу с собой поделать! — разрыдалась эльфийка. — Предвечная Владычица — это восторг и поклонение, это сила и власть! Это сияние светочей в кронах священных деревьев! Я выросла под их лучами, я детство провела под сенью священной рощи! И променять великолепие Предвечных Престолов на кибитку без колеса… не в силах!
Гоблин задумчиво ковырнул землю тропы твердым носком сапога. Потом развернулся и медленно зашагал к лагерю.
— Ты куда? — растерянно окликнула Оксаниэль.
— Места рядом с Высшей эльфийкой мне нет, — сказал Тайфун, не оборачиваясь. — Вьехо ошибался, и ошибались все в отряде — я не эльф, а гоблин. Гоблином пришел в лагерь эльфов, гоблином и уйду. Правильно поступили мои братья, когда выделились в отдельную ветвь бессмертного народа. Я лишь ради тебя задержался. Но вот и эти скрепы порушены. Гоблин есть гоблин, эльф есть эльф, как говорится в древних балладах, и им не сойтись никогда… Прощай, принцесса.
— А дети?!
— Эльфы помогут. Дети не удержали Вьехо, не удержат и меня.
Тайфун ушел, и никто не заметил, как это случилось. Основатель и глава пусть молодого, нового, но настоящего эльфийского Дома имел в своем распоряжении достаточно волшебной мощи, чтоб не обращать внимания на древнюю защитную магию. Не потревожились охранные чары, не зашумела предостерегающе пуща. И часовые ничего не увидели, ни дальнее охранение, ни тем более ближнее. Просто дрогнули на мгновение контуры дальних рощ, из марева появился крепкий серокожий воин с небольшим мешком за спиной, с зачехленным оружием в нем — и еще из мешка выглядывала рукоять горного молота. Воин огляделся, почесал в раздумье затылок, плюнул по привычке и вразвалку зашагал по нетронутым травам к цепи синих гор, виднеющихся на горизонте. Идти было неблизко, но прошедшего множество миров разве пугают расстояния?
