– Мастер Дэррек, а вы обещали рассказать про подменыша, – напомнил Джерри.
– Эй, а ты разве не ходил спрашивать? – склонившись к нему, шепнул Элмерик.
Джеримэйн кивнул и также шёпотом ответил:
– Да, но он не открыл мне дверь и отослал обратно. Сказал, потом.
Бард ещё больше уверился в своих подозрениях о слезах, которые наставник хотел бы скрыть от чужих глаз. Представить себе рыдающим, например, мастера Патрика, он не мог, сколько бы ни старался, а мастер Дэррек выглядел человеком чувствительным.
Седовласый толстяк глянул на дверь, а потом махнул рукой.
– Ладно, Флориан подождёт немного. Тут важное дело. Конечно, я имел в виду эльфийского соглядатая. Он может выглядеть как обычный человек, но внешность часто обманчива. Эльфы умеют создавать иллюзии, которые не в силах распознать даже самые могущественные чародеи.
– А чё он тут забыл? – Джерри облокотился о стену и сплёл руки на груди, всем видом показывая, что подменышу сильно не поздоровится, если они вдруг повстречаются в узком коридоре.
– У Соколов много тайн. – Мастер Дэррек развёл руками, будто бы извиняясь за этот вопиющий факт. – И много волшебных предметов, которые могут заинтересовать эльфов. Пока мы его не поймаем, можно лишь догадываться, чего он хочет.
– А как можно узнать подменыша? – Элмерик решил не отставать от своего недруга. – Может, есть заклятие, способное снять личину?
– Ах, если бы… – Толстяк мечтательно воздел очи к потолку. – Истинное зрение – редкий дар. Возможно, нам повезло и кто-нибудь из вас обладает им, но чтобы научиться правильно смотреть, понадобится время. Патрик может сварить зелье, но это долго. И я должен добыть ему ещё трав. Так что магией мы подменыша так просто не найдём. Поэтому сообщайте мне, если кто-то будет вести себя странно. Я не хочу никого пугать, но эльфы – весьма опасные создания. Некоторые из вас уже успели в этом убедиться, едва не став добычей болотных бесов. А ведь они всего лишь младшие фейри…
Элмерик заметил, как Розмари содрогнулась от одного лишь напоминания о происшествии на болоте. А Джеримэйн насупился и презрительно пробормотал себе под нос: «Ну вот, началось… не буду я ни на кого стучать».
– Но этот эльф… Он спас нас тогда своими огоньками… – Бард не мог взять в толк, почему наставник заранее считает подменыша плохим. – Может, он прячется среди нас от своих сородичей?
Дэррек, глянув на него, усмехнулся и потрепал Элмерика по рыжим кудрям:
– Не скажу, что так не бывает, но всё же эльф, избегающий сородичей, – это большая редкость. Я сомневаюсь, что второй такой существует на свете. А там, на болотах… я разочарую тебя, друг мой, но вас выручил из беды вовсе не эльф.
– А кто? – Бард схватил наставника за рукав, но тот, мягко отстранившись, распахнул дверь в комнату для занятий.
– Так, всем пора на урок. Мастер Флориан, вот ваши новые ученики! А это – мастер Флориан, знакомьтесь!
Толстяк подождал, пока все займут свои места, и продолжил:
– Возьмите грифельные доски, мелки и приготовьтесь записывать. Учитесь усердно – составлять заклятия вам потом придётся по памяти. И да, пусть вас не смущает, что ваш учитель неразговорчив.
Мастер Флориан, признаться, заинтересовал Элмерика гораздо меньше, чем огромный чёрный ворон, сидевший на столе перед новым учителем. Прежде он видел таких – дрессированных, у бродячих акробатов. Обычно птицы могли сказать несколько слов на человечьем языке, умели складывать простые числа, вытаскивая из рук хозяина дощечки с цифрами или раскладывая клювом мелкие камешки. Цирковым вóронам обычно надевали на лапку кольцо, к которому пристёгивалась цепочка. У ворона мастера Флориана ничего подобного не оказалось, и крылья, насколько Элмерик мог судить, тоже были не подрезаны.
Сам хозяин шикарной птицы выглядел под стать питомцу: тоже весь в тёмном. Его длинная чёрная туника, украшенная продольной стёжкой фиолетовых нитей, больше всего напоминала траурные одежды. Может, так оно и было – кажется, мастер Дэррек упоминал, что их новый учитель недавно потерял сестру… На плече у мастера Флориана с помощью ремешков была закреплена видавшая виды войлочная подложка – видимо, чтобы ворон не расцарапывал кожу острыми коготками. Рядом с ним на столе лежала толстая охотничья перчатка – такие обычно носили сокольничие. И всё это было намного интереснее, чем помятая шапка, длинные пепельно-русые волосы, плохо выбритое лицо, усталые тёмные глаза и прямой, с едва заметной горбинкой нос. На вид мастеру Флориану было где-то около сорока, но, возможно, траур и небритость добавляли ему лишних лет.
