Мы пили вино, смеялись и бесстыдно целовались. Мириан резал фрукты, доставал косточки и кормил меня. Потом я оказалась на его коленях, платье липло к телу и мешало. Как и его рубашка. Я расстегивала пуговки, по одной и прикладывалась губами к каждому сантиметру оголившейся кожи.
— Ты соленый, — говорила я.
— А ты — сладкая. Пойдем в купальню?
— Хочешь, чтобы я, как служанка, мыла тебя?
— Хочу. Будешь прислуживать мне?
— Буду! — почему-то в этот момент эта идея показалась мне очень заманчивой, — Но тогда я намочу свое платье.
— Все очень просто, — ответил Мириан и провел руками от плеч и ниже. Платье, словно заговоренное, сползло с меня до бедер.
— Элизия… — теперь он целовал каждый сантиметр моей кожи, и от его губ бежали мурашки, словно я замерзла, но было жарко, нестерпимо жарко.
— Хочу вина, — просила я со смехом, вырываясь из его рук и губ.
Оно уже нагрелось и ничуть не охлаждало. Я держала бокал в руке, на отлете и любовалась, как янтарная жидкость переливалась золотом, а потом это золото, опьяняя, проливалось внутрь меня. Я подносила бокал к его губам и облизывала сладкую горечь.
— Еще, — просил Мириан.
И я целовала его еще, и еще. Но только мне этого было мало.
— Ты пьяна!
— Да! И ты причина тому!
Он попытался отобрать от меня бокал, я смеясь, соскользнула с его колен. Платье, уже не удерживаемое ничем, стекло вниз. Я переступила его и отсалютовала бокалом:
— За тебя.
— Согласен, но с поправкой — за нас!
— Это не честно, ты все еще одет.
— Ты тоже…
На мне оставалось колье, тяжелое, прикрывающее часть груди, но не ту, к которой так понравилось припадать Мириану.
— Я за равноправие, сними рубашку, — наконец-то придумался еще один тост.
Или то была просьба? Но Мириану мои слова явно понравились.
И тут… тут бокал лопнул в моей руке. Несколько осколков впились в ладонь и кровью мешаясь с вином, потекла по руке. А потом все замерло, остановилось и холодом потянуло в груди.
— Вовремя я? — с самодовольной улыбкой возник Хаос в знакомом мне образе Кирелли.
Я молча взяла салфетку, промокнула кровь и вскрикнула от боли. Несколько маленьких осколков впились глубоко. Я оглянулась на Мириана, тот сидел с открытыми глазами и не двигался.
— Ну кто так делает? Давай помогу, — Хаос взял мою руку, — Извини, никак иначе нельзя было.
— Почему?
Я злилась и не скрывала свою злость.
— Потом спасибо скажешь, поверь! Вас было не остановить, а лишние воспоминания тебе ни к чему.
— Тебе ли решать? Дракона я нашла — задание выполнено. Все остальное — мое личное дело.
— Хорошо бы, если так! — Хаос вытащил последний осколок, провел пальцем по ладони, рана тот час же затянулась.
— Я бы сделала это! И со спокойной совестью отказалась бы от отбора.
— А вот в этом ты сильно ошибаешься!.. Подожди, не мешай!
Хаос отошел от меня, походил по комнате, остановился, ближе к окну:
— Здесь.
Когда вдруг рядом с ним появился милорд Асакура, я даже не удивилась.
— Что за спешка? — сердито выговорил он Хаосу, потом увидел меня.
— Да… Элизия, ты, конечно, прекрасна без одежды и совершенно меня не смущаешь, но, все-таки…
Я подняла с пола платье и нырнула в него обратно. Потом нашла туфли. Асакура подошел сначала к Мириану. С открытыми глазами, в ненормально вывернутой позе, тот смотрелся жутко.
— Хаос, поменяй свою форму, — сказал Асакура.
— Думаешь для нее будет шоком увидеть сразу двоих? — захохотал Хаос.
Асакура провел рукой по голове Мириана, по лицу. Волосы укоротились меняя свой цвет, черты лица изменились, лишь глаза бесстрастно смотрели в пустоту серебряными блестками.
— Одан Кирелли! Принц Мириан — это Кирелли?
Я тоже замерла. Невероятно! И он все время лгал! Знал, что я — это я, и ничем себя не выдал. Теперь понятна стала эта моя ненормальная тяга к нему.
