— "Лисички" — это тоже клуб? — Клод кивнул. — Почему ты собирался уволиться?
— Больше денег, раздевалки просторнее.
— Ладно, это мотив Риты. Как насчёт Джеффа?
— Мы с ним встречались, — ответил Клод. (Моя фантазия о пирате с корабля пошла ко дну). — Клаудия сказала, что мне нужно его бросить, что я смогу найти и получше.
— И ты послушался её совета о своей личной жизни?
— Она же старше на несколько минут, — просто сказал он. — Но я лю… мне он очень нравится.
— А что с тобой, Барри?
— Она мне выступление испортила, — мрачно ответил стриптизёр.
— Как это?
— Заорала "жаль, твой жезл не такой большой", когда я заканчивал шоу.
Кажется, Клаудия хотела умереть.
— Ладно, — я постаралась привести в порядок полученные сведения. И встала на колени перед Барри. Когда дотронулась до его руки, он дёрнулся. — Сколько тебе лет?
— Двадцать пять, — ответил стриптизёр, но его сознание дало мне другой ответ.
— Это же неправда, верно? — спросила я ласковым голосом.
У него был отличный загар, почти такой же хороший, как у меня, но мужчина сильно побледнел.
— Нет, — сдавленно сказал он, — Мне тридцать.
— Я понятия не имел, — заявил Клод, а Клодин шикнула на него.
— Почему тебе не нравилась Клаудия?
— Она оскорбила меня на глазах у всей публики, — объяснил он. — Я же говорил.
Картинка из его сознания была совершенно другой.
— Наедине? Она что-то сказала тебе наедине?
Всё-таки читать мысли — это вам не телевизор смотреть. Люди не организуют мысли в своём сознании в форме рассказа, понятного другому человеку.
Барри выглядел пристыженным и рассерженным.
— Да, наедине. Мы с ней спали, а однажды она просто больше не захотела.
— Сказала, почему?
— Ответила, что меня было… недостаточно.
Это не то слово, которое использовала Клаудия. Я пожалела блондина, когда услышала её слова в его сознании.
— Что ты делал сегодня в промежутке между выступлениями, Барри?
— У нас был час перерыва. Так что я побрил двоих.
— Тебе за это платят?
— О, да, — он невесело ухмыльнулся. — Ты думаешь, я бы дотронулся до чьего-то паха, если бы мне не заплатили? Но я устраиваю целый ритуал из этого: притворяюсь, что меня это заводит. Мне по сотне баксов за сеанс платят.
— Когда ты увидел Клаудию?
— Когда пошёл на первую встречу, сразу после окончания первого выступления. Клиентка и её парень стояли у входа, я просил их подождать меня там.
— Ты говорил с Клаудией?
— Нет, просто посмотрел на неё, — он погрустнел. — Я увидел Риту (она направлялась в кабинку с кошельком для выручки) и Джеффа (он сидел на табуретке в углу кабинки, как обычно).
— А потом ты пошёл брить?
Он кивнул.
— Сколько времени это занимает?
— Обычно тридцать-сорок минут. Так что устроить два сеанса было рискованно, но это сработало. Я брею клиентов в раздевалке, а с парнями я договорился — они не заходят.
Барри расслаблялся всё больше, его мысли успокаивались и и постепенно выстраивались в логическом порядке. Первым человеком, которого он брил, была женщина, такая худенькая, что стриптизёр засомневался, не умрёт ли она, если он проведёт обычную процедуру бритья. Она считала себя красавицей и наслаждалась, выставляя своё тело напоказ для Барри. Её парню тоже нравилось всё происходящее.
Я слышала Клодин, шептавшую что-то рядом, но держала глаза закрытыми, а руки — на руках Барри, «рассматривая» второго клиента — мужчину, как вдруг увидела его лицо. Ой, надо же. Этот был мне знаком — вампир по имени Максвэлл Литтон.
— В баре был вампир, — вслух произнесла я, не открывая глаз. — Барри, что он сделал, когда ты закончил брить его?
— Ушёл, — ответил блондин. — Я наблюдал, как он уходит через чёрный ход. Я всегда осторожен: все мои клиенты уходят через кулисы. Только так Рита разрешает мне брить в клубе.
Конечно, Барри не знает о том, какие проблемы существуют между эльфами и вампирами. У некоторых кровососов не настолько сильно развит самоконтроль, как у других вампиров, когда дело доходит до эльфов. Последние сильны, сильнее людей, но кровопийцы — самые сильные существа на планете.
— И ты не пошёл назад к кабинке, чтобы поговорить с Клаудией?
— Я её больше не видел.
— Он говорит правду, — обратилась я к Клоду и Клодин. — Это всё, что он знает.
