Приам облачился в самые торжественные одежды, а Гекуба, по-прежнему в черном, закуталась в плащ. Приам внимательно изучил статую со всех сторон, потом повернулся и, примериваясь, окинул взглядом Скейские ворота.
— Она должна пройти в них, — сказал он. — Мы внесем статую в город, пусть защищает его. Да исполнится пророчество! — Его голос обрел почти прежнюю силу.
— Дорогой отец! — вмешалась я. — Откуда мы знаем, что это подлинное пророчество? Об этом нам сказал Синон. Но Синон — грек. Не кажется ли тебе, что цель его рассказа — побудить нас ввести коня в город? Других свидетельств о том, что означает этот конь, у нас нет.
Приам не ответил, он молча смотрел на статую.
— И это ты, которая навлекла на нас все несчастья, теперь предостерегаешь нас! — вместо Приама ответила Гекуба.
— Я потеряла самое дорогое в жизни, но я по-прежнему верна Трое. Так было и будет.
— Ты потеряла одного, — откинула капюшон Гекуба, — а я многих. Теперь под угрозой весь город. Ты знаешь, какая судьба ждет побежденные города — их стирают с лица земли, оставив груду пепла. Именно такую участь греки готовили нам — из-за тебя с Парисом. Тысячи жизней за ваш поцелуй. Если бы греки победили, ты со всей своей верностью переметнулась бы на их сторону.
— Неужели ты до сих пор не поняла меня? — воскликнула я, как от боли: ее слова хлестнули меня кнутом.
— В Пергам его скорее, в Пергам! — кричал народ, и в этих криках потонул ответ Гекубы. — Потащили!
Вдруг Кассандра бросилась на руки матери — я не заметила, откуда она взялась.
— Елена права! Этот конь сулит гибель! В нем прячутся вооруженные люди. Оставьте его на берегу!
— Бедная полоумная дочь Приама! — крикнул кто-то из толпы. — Уведите ее, опять она бредит.
Тут вновь подошел Лаокоон, два сына-близнеца поспешали за ним.
— Остановитесь, глупцы! — кричал он. — Проверьте хотя бы сначала, что у коня внутри!
С этими словами он бросил в коня свое копье, и оно вонзилось ему в бок. Внутри что-то зазвенело.
— Деифоб, дай твое копье! Оно длиннее. Сейчас я проткну этого коня насквозь, и вы услышите, как взвоют греки!
— Держи, — сказал Деифоб, — хотя мое копье не длиннее твоего.
— Тогда нужно развести костер, чтобы от этого деревянного коня остался лишь пепел! — кричал Лаокоон. — Нужно сложить дрова на платформу, она словно предназначена для этого, и поджечь! Подожгите коня, и вы услышите из него вопли греков, которые будут молить о спасении!
Несмотря на призывы Лаокоона, толпа стояла неподвижно.
— Глупцы, глупцы! — едва не рыдал Лаокоон. — Хотя бы прорубите отверстие, посмотрите, что у коня в брюхе, прежде чем везти его в город!
И тут со стороны моря показались два огромных змея. С быстротой молнии они бросились на Лаокоона и его сыновей и сдавили их плотными кольцами своих гладких и липких тел. Никакая помощь не была возможна. Все трое испустили дух.
Этот ужасный знак убедил троянцев, что Синон говорит правду.
— Видите, видите? Синон прав! Афина покарала того, кто дерзновенно метнул копье в дар, предназначенный богине! Она хочет, чтобы статую отвезли в город! Скорее в Пергам! Отвезем коня в Пергам.
— Да, богиня хочет, чтобы вы отвезли коня в Пергам, это так! — вскричала Кассандра. — Но подумайте, для чего она этого хочет? О глупые троянцы! Ее цель — погубить вас! Кому помогала Афина в этой войне? Ахиллу! Одиссею! Афина — покровительница Афин, города греков, а не ваша!
И Кассандра выступила вперед, готовая вслед за Лаокооном принять кару богини. Я была восхищена ее мужеством.
— У нас тоже есть храм Афины и ее статуя! — зашумели троянцы.
— В каждом городе есть храм Афины и ее статуя, — ответила Кассандра. — Это ничего не значит. Афина, как и все боги, сама выбирает, кого ей любить и защищать. Она вас возненавидит, если вы не построите храм в ее честь, но это не значит, что она вас полюбит, если построите.
— Приам, запри свою полоумную дочь! — закричал народ. — Пусть она замолчит!
— Вы должны услышать правду!
— Кассандра, дочь! — Приам подошел и обнял ее за плечи. — Успокойся!
— Тогда Троя заслуживает своей участи, — сказала Кассандра. — Не в моих силах спасти вас. Я тоже погибну вместе с вами. Но я погибаю с открытыми глазами, а вы — как слепые котята.
