— Неужели можно, не будучи троянцем, притвориться им так убедительно, что другие троянцы поверят? — спросила я.
Про себя я знала, что у меня другой выговор, я употребляю много непонятных троянцам слов, и вообще есть множество признаков, по которым можно сразу определить, что я не троянка.
— Можно, уж поверь мне, — ответил Геланор. — Притворством эти люди зарабатывают свой хлеб, как крестьянин пахотой, а кузнец ковкой. Они могут изобразить любого человека, даже не существующего.
— Но как им удается притворяться постоянно? — удивился Парис. — Дети играют в такие игры, но им в тот же день надоедает.
Геланор улыбнулся. Его улыбка одновременно и успокаивала, и отстраняла.
— Им приходится поверить в выбранный образ. Они принимают его полностью, а прежнее «я» стирается.
— Вижу лицо, — вдруг сказала Эвадна. — Лицо молодого человека.
Она вздохнула и прибавила:
— А больше ничего не вижу.
Мы расспрашивали свидетелей визита о Менелае и Одиссее — что они говорили, как смотрели? Зал совета был набит битком, люди толпились вдоль стен. Менелай произвел на всех благоприятное впечатление: смотрел прямо, открыто, говорил спокойно, убедительно. Его требования были разумны. Он сказал, что Парис нарушил самый главный закон, закон гостеприимства: переступил порог дома под видом друга и украл жену хозяина, когда тот уехал. Теперь есть два пути: путь правды и путь обиды. Правда требует возвращения беззаконно похищенного, неужели троянцы выберут путь обиды? Он уверен, что меня увезли против моей воли, совершив насилие.
— Нет, нет! — воскликнула я.
— Разве могут греки думать иначе? — ответил наш собеседник, молодой член совета. — Их гордость требует придерживаться такого мнения. Менелай также сказал, что кроме жены Парис украл много золота.
— Это ложь! — крикнул Парис. — Я ничего не брал. А Елена взяла только то, что принадлежит ей как царице Спарты. Мы все готовы вернуть!
Менелай — и вдруг лжет! Наверное, это Одиссей подучил его, чтобы упрочить их позицию.
— Клянусь перед всеми богами, что это ложь, — сказала я.
И, сказав эти слова, я горько пожалела, что те, для чьих ушей они предназначены, уже далеко. Наш враг все предвидел. Сказанные в присутствии послов, мои слова могли бы поправить дело. А теперь они их не услышат.
— Очень жаль, что ты не могла дать эту клятву на совете, — тихо сказал наш собеседник. — После того как Менелай закончил речь, слово взял Одиссей. Я не встречал более талантливого оратора. Он начал тихо, вяло, вперив взор в землю. Ну, подумали мы, этот похуже будет! Смущен, бедняга. Видно, первый раз говорит в собрании. Но Одиссей мало-помалу воодушевился, повысил голос и стал говорить о том же, о чем и Менелай, но как! И сравнения, и примеры, и наставления, и заклинания. Голос будто раскаты грома! Слова словно снежная буря в зимний день! Он говорил о бесчестном поступке Париса. Он говорил о том, как тоскует Менелай по любимой жене. Он говорил о том, что троянцы ее удерживают силой и обманом. Он предупреждал, что наше злодеяние не останется безнаказанным. Приам самым решительным образом заявил, что греки ошибаются, Парис не стал бы увозить Елену без ее согласия, ведь у него был всего один корабль, а не целый флот. Одиссей поднял подбородок и сказал: «Тогда встретимся с оружием в руках на Троянской равнине». Затем он добавил, что Агамемнон, предводитель греков, требует не только вернуть Елену и увезенное золото. Он настаивает, чтобы троянцы заплатили золотом за те издержки, которые греки понесли, предприняв столь дальний поход. Иначе греки сотрут Трою с лица земли…
— Тут в зале поднялся гвалт, — перебил Геланор. — Боюсь, греки подумали о троянцах как о варварах, которым неведомы человеческие нормы поведения — раз они даже чужих жен похищают.
— А кто устроил шум? — спросил Парис.
— Не знаю. Крики доносились из задних рядов, — ответил молодой член совета.
— Значит, злоумышленник не один, их несколько, — подытожил Геланор. — Они напоили Париса, заперли Елену, проникли в зал совета. Будем их искать.
Подозрительное затишье установилось в Трое после переполоха, связанного с визитом послов. Как будто эти два грека были богами или посланцами неведомого мира, чье существование, к великому изумлению троянцев, получило полное подтверждение.
