— Что ж, ты сделал свой выбор, Парис. Теперь мы должны принять его последствия, — закончила я.
— И ты готова быть со мной до конца? — Его голос прозвучал недоверчиво.
— Конечно. Без тебя я не существую. — Я взяла Париса за руку: она была холодной, как кувшин, простоявший всю ночь на улице.
— Елена…
Он прижался ко мне, в глазах отразилась тысяча вопросов.
— А я думала, что никогда не увижу тебя вновь! — раздался в роще резкий голос.
Я оглянулась и увидела на другом берегу пруда женщину в плаще. Она была молода, стройна. Рука Париса дрогнула. Он словно попытался выдернуть ее из моей ладони, но передумал и сжал крепче.
— Энона! — воскликнул он.
— Да, это я, Энона.
Она пошла нам навстречу стремительной походкой. При каждом шаге плащ слегка распахивался, открывая платье розового цвета. Чем ближе она подходила, тем лучше я видела ее прелестное лицо. Парис врос в землю, словно дерево, и по-прежнему сжимал мою руку. Девушка остановилась в нескольких шагах от нас.
— Вот на кого ты меня променял! Да, я слышала о ней.
Она откинула капюшон, и волосы цвета меда заструились по плечам.
— Не так уж она ослепительно красива, как о ней говорят. Почему ты так поступил, Парис? — спросила она громко, вызывающе.
Я хотела ответить, но удержалась. Отвечать должен Парис.
— Я люблю ее, — сказал он после долгого молчания.
— Ты любишь ее или то, что она дочь Зевса?
Отважная девушка обошла вокруг нас.
— Ты вырезал наши имена на всех деревьях в лесу. Ты говорил, мол, будешь со мной всегда. И вдруг исчез! Уехал. Уехал к ней.
Она обратила свое лицо ко мне.
Скажи мне, женщина, к каким уловкам ты прибегла, чтобы завоевать его? Когда он прибыл во дворец твоего мужа, почему ты стала заманивать его в свои сети?
«Я не заманивала», — хотела я сказать. Но почему я должна оправдываться? Лучше буду молчать.
— Замужняя женщина, чего тебе не хватало? Ты знаешь фокусы, которыми можно соблазнить мужчину? Или его соблазнил запретный плод? Я знаю Париса, ему нравится все запретное. По этой причине он и в Трою отправился в тот проклятый день: ему запретили туда идти. Имей в виду, женщина, сейчас, когда в тебе нет ничего запретного, он может бросить и тебя! Будь начеку!
Почему Парис молчит?
— Уходи, Энона. Ты не нужна мне, — наконец-то открыл рот Парис, но его слова прозвучали неуверенно.
— Ты так думаешь? Забыл о моем даре врачевания?
— Ну и что с того? Я не болен.
— Но ты будешь болен! Я знаю! Ты будешь мучиться от ужасной раны, и тебя принесут ко мне — ведь она не умеет лечить! Но я отвернусь от тебя, как ты отвернулся от меня, и оставлю тебя умирать.
Если она рассчитывала такой угрозой вернуть его, она плохо знала мужчин.
— Вот чего стоит твоя любовь! — заговорила я. — Дешевая у тебя любовь. Собственная гордость тебе дороже любимого. Это не любовь.
— Будь ты проклята! Ты причина всех его несчастий и еще смеешь оскорблять меня!
— Я знаю одно: если я люблю человека, я никогда не откажусь спасти ему жизнь. Даже если он заставил меня страдать. Возможно, потому, что я мать, у меня другое представление о любви.
— Мать, которая бросила свое дитя! Променяла его на любовника! Какое право ты имеешь учить меня любви?
Да, она хорошо знала, как больнее ранить меня.
— Возможно, поэтому я еще глубже понимаю любовь. Я страдала.
— А я, по-твоему, нет? — Она посмотрела на Париса. — Говори, трус! Не прячься за спину своей любовницы!
— Энона, я уже сказал тебе, что между нами все кончено.
— Еще бы, ведь ты теперь занимаешь такое высокое положение — царевич Трои, любовник царицы!
— Такова моя судьба. — Он говорил тихо, через силу. — Я родился царевичем Трои, и скрывать это было бы трусостью. А Елена мое второе «я», моя душа. Она предназначена мне с рождения.
— Тогда пусть твое второе «я» и спасает тебя, когда пробьет час! — крикнула Энона.
Она развернулась и хотела уйти, но взглянула через плечо.
— Я молила богов, чтобы дали мне увидеть тебя еще хоть раз. Боги привели тебя в эту рощу и шепнули мне на ухо, где тебя найти. Горькая встреча! Я оставляю тебя с этой женщиной, но в твой последний час даже она будет умолять меня!
Энона вскинула подбородок и закончила:
