— Послание для вашего сына, мадам… Передайте ему, что заходил инспектор Стикли.
— О Боже, у него неприятности?
— Вовсе нет, мадам. Он очень помог нам в расследовании. Очень.
Очевидно, Стикли пришел не один, потому что мальчик услышал смех другого мужчины.
— Пожалуйста, передайте, что мы закончили расследование и хотим вручить ему это в знак нашей благодарности за его наблюдательность.
Перегнувшись через перила, он увидел, как мать взяла конверт. Она была взволнована, а потому — к счастью для мальчика — лишь поблагодарила инспектора и попрощалась. Мальчик бросился обратно в постель и закрыл глаза.
Через некоторое время дверь спальни открылась, и он услышал тихое дыхание матери, смотревшей на спящего сына. Позже она провела собственное расследование, однако мальчику удалось убедить ее, что он покинул дом лишь однажды, чтобы сообщить в полицию о выстрелах, которые услышал по дороге из школы. Мать пожурила его, но когда он открыл конверт, признала, что гордится сыном.
— Что говорится в письме?
Мальчик нахмурился.
— Инспектор благодарит меня за отчет о том, что я видел на Маргарет-стрит, и желает нам приятно провести время. — Он показал четыре билета. — Они в Александра-Палас на среду.
Мать взяла билеты.
— На водевиль? Посмотрим, как ты будешь себя чувствовать. Туда ведь ехать через весь Лондон.
* * *
Разумеется, мальчик постарался к среде чувствовать себя хорошо и вечером вместе с дамами отбыл в Александра-Палас на дядином автомобиле. В редком приступе щедрости Эрнест предоставил шофера, чтобы отвезти мать, сестер и племянника на представление, а потом доставить домой.
Семейству водевиль понравился. Ближе к концу шоу декорации снова сменили, и на сцене возник кабинет в поместье. Появились мужчина и женщина и затеяли ссору, в ходе которой мужчина с большим апломбом защищался от словесных нападок женщины. Зрители улюлюкали и кричали, и вскоре мужчина уже обращался к ним за поддержкой. Возгласы не утихали: джентльмены приняли сторону актера, дамы — сторону актрисы. И в ходе этого обмена любезностями мальчик тихо сполз со стула, закрыв лицо руками. Не требовалось обладать интеллектом великого сыщика, чтобы предсказать финал. Элементарно, Ватсон. На сцене начали кричать.
— Вы просто жиголо, вор и… и… отъявленный мерзавец. Хотела бы я никогда вас не встречать!
— Кто бы говорил, мадам, кто бы говорил.
— Не «мадамкайте» мне, вы, скотина!
Зал взорвался аплодисментами: мужчина достал пистолет и выстрелил в воздух. Мальчик отчаянно покраснел, а мать с улыбкой повернулась к нему.
— О, Рэй, — прошептала она сыну на ухо. — Я должна была сразу тебе поверить… Ты был прав! Ты действительно слышал выстрелы.
На следующее утро по дороге в школу мальчик зашел в полицейский участок, чтобы встретиться с инспектором Стикли. Истинный англичанин знает, когда следует принести извинения и смиренно принять упрек.
— Извинений не требуется, сынок. — Стикли помолчал, глядя на мальчика. — Но дам тебе совет. Расспрашивай тщательнее. Тебе следовало задать больше вопросов о жильце. И тогда ты мог узнать, что он актер, а его труппа перемещается в Александра-Палас после выступления в «Эмпайре», который находится здесь, по соседству. И, как и многие представители этой профессии, парень попытался ускользнуть, не заплатив. И он всего лишь репетировал роль в новой пьесе вместе с девушкой, которую, разумеется, ему приводить не следовало. А если бы ты поднял глаза, сынок, то увидел бы на потолке черное пятно от пороха.
Мальчик вышел из полицейского участка и продолжил путь в школу. Очевидно, работа сыщика не для него. Пришло время забыть о Холмсе, его глупом мышлении в обратном направлении, шагах, лупе и мерной ленте. Все равно он предпочитает поэзию.
Мистер Хоуз, учитель английского языка и литературы, стоял у доски с мелом в руке и осматривал класс. Впервые за несколько недель все были в сборе. Эпидемия кори пронеслась по Далидж-колледжу — выдающейся школе для благородных мальчиков — словно чума. Наконец уроки снова начнут приносить удовольствие, особенно теперь, когда вернулся любимый ученик мистера Хоуза, пусть юноша пока и не проявлял былого рвения.
