— Не останавливайтесь! — нудил над макушкой Дьенк.
Он, словно нарочно, не давал ни малейшего шанса приблизиться к друг другу, подгонял, подстегивал, понукал.
— Быстрее! Быстрее!
Солнце палило, как обезумевшее. Светлые стены сияли ослепительно, выжигая глаза. Город и впрямь будто старался сомкнуть каменные ладони, не выпустить растерявшихся людей. Тысячи окон смотрели внимательно и жадно.
Возле ступеней, ведущих в никуда, скрючился выбеленный солнцем человеческий костяк. Ребра, пальцы на руках и ногах почти совсем истончились, растаяв, как леденцы. Череп, позвоночник и остальные прочные кости еще держались, но надолго ли? Город даже плоть превращал в пыль…
— Скорее! — рявкнул Дьенк в самое ухо, будто забыв о своем вечно робком тоне и подгоняя их — точнее Брюса — не хуже заправского работорговца.
— Не ори, — огрызнулся Брюс сипло. — Мы не железные…
Невысокая Элия выдыхалась быстрее, несмотря на то что производила впечатление выносливой. Вот снова пошатнулась, поскользнувшись на стеклянной язве в земле… Брюс задержался, чтобы протянуть ей руку.
— Да беги же! — завопил Дьенк.
Даже Элия вздрогнула, словно услышав его неистовый крик. И действительно прибавила шагу. Белесая каменная труха стелилась за ней сплошным шлейфом.
Поворот, еще поворот… Голова идет кругом. Кажется, что они уже заплутали, завязли в клубке каменных, путаных улиц и никогда не выберутся из города-ловушки.
— Быстрее! Быстрее!!! — голос Дьенка подстегивал кнутом.
И почему они все время куда-то несутся, а?
Строения пыльным мороком дрожали перед глазами, искрились, как сахарные, и так же таяли. Даже воздух казался липким. Каждый вдох орошал запаленные легкие приторной карамелью. И бежать получалось все медленнее, задыхаясь, волоча ноги. Они вязли в раскаленной патоке…
— Нет! Не сдавайтесь! Только не теперь… — В тоне Дьенка звенела настоящая паника. — Уже немного осталось!
Элия вцепилась в локоть Брюса. Он сам сдался бы и лег, если бы не будоражащий голос Дьенка.
Стены зданий вокруг вдруг стали длинно взбухать, покрываясь сетью мелких трещин. Словно нечто продиралось сквозь камень изнутри. Справа! Слева! Прямо за спиной!.. Брызнула колючая крошка… Продолговатые бугры устремились за беглецами прямо по стенам, вспучивая плоскости рубцами…
Это впечатлило. И откуда только силы взялись!..
Сахарно-искрящаяся арка, нелепо надсеченная сбоку, выплюнула Брюса и Элию, как зернышки перца, неуместные в сладком десерте. Но перемену они почуяли не сразу. Исчезало напряжение, разлитое вокруг. Дома рыхло проседали, как весенние сугробы. И, как сугробы, утратили всякие признаки жизни. Появился ветер, погнал людей по серым пустым улочкам, покатил им вслед комки невесомой травы. Город закончился не сразу, но теперь постройки, окружавшие чужаков, уже не источали опасность. Они были по-настоящему мертвы.
Все меньше оставалось целых домов. Вихри вылизывали выщербленные стены, тесали сколы до бритвенной остроты, заглаживали четкие линии. Уже и не разгадаешь сразу — руины это или природное нагромождение камней.
Когда сил не хватило даже на то, чтобы сделать следующий крошечный шаг, беглецы повалились под ближайшую изрытую ветром стену, в горячую тень.
И, наверное, целую вечность лежали неподвижно. Запротестовавший было Дьенк вскоре унялся, затаившись в складках камней.
— Ты снова спас мне жизнь. — Зашевелилась наконец Элия. Ее голова лежала на плече Брюса, и тот мог рассмотреть каждую песчинку, набившуюся в ее светлые волосы. — Если бы не твое упорство, мы бы не выбрались из города.
— Скажи ей! — потребовал Дьенк. — Скажи, что это я! Пожалуйста!
Элия подняла лицо — измученное, посеревшее от пыли, но с ясными, блестящими глазами.
— Да, — согласно пробормотал Брюс. — Скажу… Угу-м-м…
Говорить стало невозможно. Губы у Элии были такими мягкими и упругими, без приторной сладости, с нежным привкусом обещания.
— С ума сойти можно, — уныло проговорил Дьенк. — Эй! К вам ползет песчаная змея! Брюс, да посмотри же!
Оторваться было нелегко, но пришлось. Брюс посмотрел и с возгласом вскочил на ноги и потянул за собой девушку.
Между двумя валунами, что когда-то были основаниями колонн и еще хранили сильно заглаженные ветром граненые очертания, проползала длинная, шагов в пять, песчаная змея — струилось тело, собранное из миллионов серых и желтых песчинок, переливая мгновенно рождающиеся и так же быстро исчезающие узоры.
