Успела?
* * *
Поначалу темнота казалась насыщенной, густой и деготно-горькой. И звуки вязли в ней, застывали, как в черном стекле…
«…ы!..»
«…ста…»
«…умирай…»
Ну вот еще. Умереть он всегда успеет… Брюс с усилием моргнул. Слипшиеся от мокрой пыли ресницы поддались с трудом. Зато стало понятно, что темнота вовсе не такая уж и непроницаемая. Плоть ее сверху вниз прошита тонкими нитями света.
— …шевелись! — вдруг бесцеремонно велели из мрака.
Легко сказать! Особенно если голова раскалывается от боли, конечности, словно отмороженные, а позвоночник норовит скрючиться дугой. Тело, будто одолженное, на три размера больше, и каждое движение запаздывает на три такта…
Как раз это Брюса и спасло.
— Не шевелись! — на этот раз более внятно донеслось из тьмы.
Да Брюс и сам замер, в ужасе уставившись в пропасть, оказавшуюся прямо у него под боком. Будь он чуть проворнее — так бы и сверзился.
Пропасть разочарованно дышала в лицо влагой, пахнущей камнями. Далеко-далеко внизу гортанно бурлила невидимая вода.
Переждав судорожную конвульсию в пересохшей глотке, Брюс отполз от края обрыва и тут же услышал требовательное:
— Да сиди же ты на месте!
«Раскомандовалась… Нигде нет спасения от этой нахальной девицы», — непоследовательно подумал Брюс, упуская из виду, что как раз именно стремление поспеть за этой девицей и привело его сюда… А куда?
Зрение постепенно восстанавливалось. Как и контроль над пока еще вялым телом. Во всяком случае Брюса перестало клонить сразу во все стороны. И можно было повертеть головой, не боясь, что она отвалится.
Так… Вот это да!
Каменный свод выгнул над головой черепашью округлую спину. Солнце, пробивающееся через невидимые отверстия, пронизывало сумрак золотыми строчками. По периметру свода, придерживая лапами ребра-балки, скалились мраморные чудища.
Чудищам приходилось несладко. Раньше махину потолка им помогали держать колонны-сталагмиты, что поднимались снизу, из влажной тьмы. Но сейчас больше половины подпорок не доставали до верха, торчали, словно сточенные клыки.
На плоском сломе одной из таких колонн — диаметром шага в три — Брюс и находился.
— Эй! Ты очнулся, что ли?
Поправка — не только Брюс тут находился. На соседнем столбе нахохленной птицей восседала Элия. Разговаривать можно, дотянуться — нельзя.
— И я тоже рад новой встрече.
Обложенный горечью язык пошевелился с трудом. Пересохшие губы попытались выстроить привычную артикуляцию. Ни единый звук, даже сипение, не вырвалось наружу.
Только этого еще не хватало…
— Брюс! — Элия перекатилась на четвереньки, пытаясь создать иллюзию сближения. Схватилась ладонями за край колонны, вытянула шею, рассматривая собеседника. — Ты что? Ты понимаешь меня?
Брюс кивнул и снова с опаской заглянул вниз. Внизу было темно, влажно и жутко. Скорее всего, это каменное сооружение размещалось в обширной пещерной полости, и о глубине ее приходилось только догадываться.
— У них вон там мостик подвесной есть, — подсказала Элия, махнув рукой. — И дверь за той тварью, с отбитым носом. Только самим нам туда не добраться.
Глаза привыкали к сумраку. Теперь уже без труда можно было разглядеть даже трещины на боках каменных изваяний.
Химера с полуотбитым клювом сидела прямо напротив. За ее сложенными крыльями маячили некие дощатые сооружения, прицепленные к балке на потолке проржавевшими цепями. Может, и мост… Только и впрямь не перепрыгнешь.
— Я думала, что они тебя мертвого притащили…
Брюс невольно обернулся. В голосе девушки Брюс впервые услышал отголоски пережитых эмоций. Неужто сожаление?
— А потом я заметила, что ты пошевелился, и не знала, как предупредить, чтобы ты не упал ненароком.
Вид у девушки был сильно потрепанный и расстроенный. В кои-то веки Брюсу захотелось не огрызнуться, а сказать ей что-нибудь утешающее. Но голос пропал начисто. После употребления жечки остаточный паралич голосовых связок мог держаться несколько часов. Недаром ее считают неплохим средством против болтунов и магов. Две трети заклятий имеют звуковую составляющую…
Брюс со вздохом распрямился, пытаясь хотя бы остальные части тела привести в некий тонус.
