Почти год тому назад.
— Твоя соседка? — спросила Элеанора.
— Ну да. Донна. Ты же не против провести у нас вечерок? Приглядеть за Мэттом, есть пиццу, болтать по телефону, заработать десять баксов… Самые легкие десять баксов в твоей жизни.
Первые десять баксов в ее жизни, между прочим…
— Ладно, — сказала Элеанора. — Заедешь за нами? Ты знаешь, где мы теперь живем?
— Я заеду за тобой в школу. Остальных брать не будем. Пасти целый выводок детей — это слишком. Когда ты освобождаешься?
— В три.
— Отлично. Значит, в пятницу в три.
— Ладно.
— Ну и славно. Люблю тебя, детка. Учись хорошо.
Миссис Данн ждала в дверях. С распростертыми объятиями.
Отлично, подумала Элеанора, выходя в холл. Всё просто отлично. Все просто отличные. Она поцеловала тыльную сторону ладони — просто, чтобы понять, как губы ощущают это прикосновение…
Парк
— Я не иду на бал, — сказал Парк.
— Ну да, ну да. Там же будут танцы, — отозвался Кэл. — Тем более ты уже все равно не успеешь взять напрокат смокинг.
Урок английского еще не начался — они пришли раньше. Кэл сидел на два ряда дальше Парка, так что Парк постоянно видел его, когда оглядывался на дверь… Оглядывался, чтобы посмотреть, не идет ли Элеанора…
— А ты берешь напрокат смокинг?
— Ну да.
— Никто не надевает смокинг на школьный бал.
— Во-во. Так кто будет там выглядеть самым шикарным парнем? Да и что ты вообще в этом понимаешь? Ты ведь не идешь. Небось, сбежишь на футбол? Танцульки — фигня, а футбол — совсем другое дело. Типа того?
— Я не люблю футбол, — сказал Парк, снова оглядываясь на дверь.
— Слушай, а можешь ты на пять минут перестать быть худшим на свете другом?
Парк глянул на часы.
— Да.
— Тогда очень тебя прошу: окажи мне услугу. Мы пойдем на бал отличной компанией. И если ты присоединишься, то и Ким тоже. Она на тебя серьезно запала.
— Ты сам-то понимаешь, что это проблема?
— А вот ни фига! Я устроил для нее ловушку и нашел самую лучшую наживку.
— Не говори так о ней!
— Почему? Ее же тут нет.
Парк оглянулся через плечо.
— А может, тебе ухлестнуть за девчонкой, которой ты нравишься?
— А такой нету, — сказал Кэл. — Потому я выбираю девчонку, которая нравится мне. Ну давай! Ну прошу, пожалуйста. Устроим эту игру в пятницу? Ради меня…
— Ну не знаю… — протянул Парк.
— Ого! Ну и видок у нее! Словно кого-то только что пристукнула из чистого садизма.
Парк резко обернулся.
Элеанора.
И она улыбалась ему.
Улыбка — вроде тех, что печатают на рекламах зубной пасты, когда видны почти все зубы.
Если бы она всегда так улыбалась… — подумал Парк. Ее лицо, обычно странное, от этой улыбки делалось красивым. Ах, если бы она всегда так улыбалась…
Мистер Стезман вошел в класс — и попятился, сделав вид, что пытается опереться на классную доску, чтобы не упасть.
— Боже милостивый, Элеанора! Прекрати, не то я ослепну. Теперь понятно, почему ты вечно прячешь улыбку. Она слишком прекрасна для простых смертных.
Она застенчиво опустила взгляд. Улыбка померкла, превратившись в ухмылку.
— Тсс, — сказал Кэл. Ким усаживалась за свою парту. Кэл скрестил пальцы, словно молясь. Парк вздохнул и кивнул ему.
Элеанора
Разговор с отцом должен был расстроить ее. Эти беседы всегда причиняли боль — как удар хлыста.
На этот раз ничего подобного не случилось. Она не ощущала боли, пока слова Парка звучали в ее голове.
Он скучает по ней.
Чего же ему не хватает? Ее пухлой фигуры? Ее странностей? Суть в том, что она не могла общаться с ним как с любым другим человеком. Что бы там ни привлекало его, какое бы извращение его сознания ни вызывало симпатию к ней — это его проблема. Но, бесспорно, она ему нравилась…
По крайней мере, сейчас.
Сегодня.
Она ему нравилась. Он скучал по ней.
Элеанора все еще пребывала в растерянности, когда начался урок физкультуры. Слишком растеряна — она позабыла, что не стоит выделываться… На физкультуре играли в баскетбол, и Элеанора поймала мяч. Отобрала его у подруги Тины — гибкой прыгучей девушки по имени Аннетта.
— Выпендриваешься, да? — сказала Аннетта, выпуская мяч. — Ладно, давай. Валяй.
Элеанора отступила на пару шагов, за границу поля, дожидаясь, пока миссис Бёрт дунет в свисток.
