Но ни у кого ничего не получалось. Отчаявшись, несколько командиров обратились к сыщикам, заплатив круглые суммы и предоставив свою фалангу в качестве бесплатных помощников. Сыщики рыли носом землю, но безрезультатно.
Богатые граждане города теперь чувствовали себя не столь безопасно, как они привыкли. Страх за собственные задницы – великий стимул. Напрашивалась очевидная коалиция. В результате все пострадавшие фаланги, три новых генерала, несколько богатейших купцов, несколько влиятельных чиновников города объединили усилия. Для координации наняли самого знаменитого и дорогого сыщика в городе по имени Шикаши, ему в помощь – двадцать пять магов, а уж в холодной стали недостатка и раньше не было. Развернулся широкомасштабный поиск, охвативший весь город.
[ Народ Икена использует пятеричную систему счисления, поэтому 25 для них такое же "круглое" число, как для нас – 100. ]
Без толку. С того момента прогремело еще три убийства и в городе стало на двух купцов и одного чиновника меньше.
Я направился прямиком к Шикаши и… был обескуражен. Тот отнесся к моей идее насчет амулетов с прохладцей, и не только не обрадовался предложенной помощи, но просто прогнал меня! "Сам разберусь, не путайся под ногами", – заявил мне он. Мои попытки поговорить с генералами приводили к диалогам по одной и той же схеме: "Обратись к Шикаши. Он не хочет? Ну, ему виднее".
Прекрасно понимая магию, я плохо понимал людей. Все мои познания в этой области ограничивались несколькими элементарными истинами вроде: "девушками надо говорить комплименты" или "злить магов огня вредно для здоровья". Эту черту характера я унаследовал от родителей, так что к ним обращаться тоже было бесполезно. К тому же я пока не сказал им, что меня выгоняют из Школы. День, когда я испытаю гнев отца и печаль матери, я хотел бы отложить как можно дальше.
Все мои друзья были из разряда "дружков". В смысле, ни с кем из них я не установил доверительных отношений. Что, впрочем, неудивительно, если учитывать мою неспособность понимать людей. Этот недостаток как-то мало тяготил меня до того момента, когда мне понадобилась чужая помощь, а оказалось, что обратиться не к кому.
Предаваясь грустным размышлениям, я шел по одной из многочисленных аллей Школы, и вдруг услышал свое имя. Это были те самые две студентки с воздушного факультета, с которыми у меня произошел своеобразный воздушный бой.
Их жизнерадостные мордашки и доброжелательные реплики развязали мой язык, и я изложил им историю своих неудач. Тут то я и узнал о том, что старый Пупулис не держит на меня зла, и даже, скорее, наоборот. Девушки посоветовали мне обратиться к старейшине. "Знаешь, что Пупулиса коротко кличут "лисом"? – спросила одна, – Он стар, мудр и хитер".
[ В действительности имя старейшины звучит как "Пупутук", а слово "тук" обозначает птицу, которая в местном фольклоре олицетворяет коварство и мудрость. ]
Такого недостатка, как робость, у меня не было. Почему бы и нет? – подумал я, и отправился к нему. Старый маг специализировался в земной стихии, и занимал традиционное для магов земли жилище – дупло. Разумеется, дупло это не шло ни в какое сравнение с птичьим. Вход в дом – отверстие в гигантском уктадыке, у которого, как обычно, была удалена сердцевина. В полости легко умещалось несколько уютных комнат. Само дерево оставалось живым, что создавало дополнительные удобства, начиная от тени листвы, и кончая простой системой канализации, которая одновременно обеспечивала дерево удобрениями.
[ Уктадык – специально выведенный сорт лиственного дерева с очень толстым стволом и ветвями. ]
Я поднялся ко входу по ступеням, выстроенным вдоль толстого корня. Дверь отсутствовала, что было объяснимо. Специфический аромат древесины уктадыка отпугивал насекомых и убивал всякую заразу. Что касается воров, то покуситься на дом старейшины мог разве что самоубийца или мазохист. Дедуля был стар, но отнюдь не безобиден.
Когда я вошел, старейшина занимался своим любимым делом: дремал. Впрочем, он совсем не обиделся за то, что я его разбудил.
– Я люблю дремать не столько потому, что хочется спать, сколько потому, что жизнь скучна. Но смерть – и подавно скучнее, – прокомментировал он.
