— Ролан де Монтревель.
— Ты его видел?
— Так же, как вас.
— Что это за человек?
— Красивый малый лет эдак двадцати шести или двадцати семи.
— И когда он будет здесь?
— Вероятно, через час или два.
— Ты предупредил о нем дозорных на дороге?
— Да, его пропустят.
— Где сейчас авангард республиканцев?
— В Ла-Рош-Бернаре.
— Сколько их?
— С тысячу.
В эту минуту вновь послышался топот мчавшейся во весь опор лошади.
— Ух ты, — промолвил Золотая Ветвь, — неужто это он? Быть не может!
— Это не он, ведь всадник приближается к нам со стороны Ванна.
Второй всадник остановился у ворот и, как и первый, вошел в хижину.
Хотя он был с головы до ног закутан в широкий плащ, Кадудаль тотчас узнал его.
— Это ты, Сердце Короля? — спросил он.
— Да, генерал.
— Откуда ты явился?
— Из Ванна, куда вы послали меня следить за синими.
— Отлично, и что они поделывают?
— Умирают с голоду, и генерал Харти намерен захватить сегодня ночью склады в Гран-Шане, чтобы добыть съестные припасы. Генерал будет командовать налетом лично и, чтобы действовать живее, выступит с колонной всего из ста человек.
— Ты устал, Сердце Короля?
— Ничуть, генерал.
— А твоя лошадь?
— Она мчалась во весь дух, но, пожалуй, не издохнет, если проскачет еще три или четыре льё. Два часа отдыха и…
— Два часа отдыха, двойная порция овса, и пусть она проскачет шесть!
— Она их проскачет, генерал!
— Через два часа ты отправишься в путь и от моего имени дашь приказ покинуть к рассвету деревню Гран-Шан.
Кадудаль замолчал, прислушиваясь.
— Ну, — сказал он, — на сей раз, похоже, это он. Я слышу стук копыт со стороны Ла-Рош-Бернара.
— Это он, — сказал Золотая Ветвь.
— Кто, он? — спросил Сердце Короля.
— Тот, кого ждет генерал.
— Ну, друзья мои, теперь оставьте меня одного, — сказал Кадудаль. — Ты, Сердце Короля, как можно скорее в Гран-Шан, а ты, Золотая Ветвь, оставайся во дворе и собери человек тридцать, готовых отправиться гонцами во все края. Заодно позаботься, чтобы мне принесли лучшее из того, что найдется, на ужин для двоих.
— Вы уезжаете, генерал?
— Нет, я лишь выйду встретить того, кто приехал. Живо ступай во двор и постарайся, чтобы тебя не заметили!
Кадудаль показался на пороге в ту минуту, когда всадник, осадив лошадь, в нерешительности озирался по сторонам.
— Он здесь, сударь, — сказал ему Жорж.
— Кто именно? — спросил всадник.
— Тот, кого вы ищете.
— Как вы догадались, что я кого-то ищу?
— Это нетрудно заметить.
— И кого же я ищу?..
— Жоржа Кадудаля, об этом тоже нетрудно догадаться.
— Надо же! — удивленно произнес молодой человек.
Он спрыгнул с лошади и хотел привязать ее к ставню.
— Бросьте поводья ей на шею, — сказал Кадудаль, — и не беспокойтесь о ней; когда она вам понадобится, вы легко найдете ее; в Бретани ничего не пропадает: вы на земле, где живет честный народ, — и, указав на дверь, продолжил: — Окажите мне честь, господин Ролан де Монтревель, войдите в эту скромную хижину; это единственный дворец, который я могу предложить вам сегодня для ночлега.
При всем присущем ему самообладании Ролан не смог скрыть от Жоржа своего удивления, и при свете огня, который уже разожгла чья-то невидимая рука, яснее, чем при свете лампы, было видно, что Ролан тщетно пытается осознать, каким образом тот, кого он искал, сумел заранее узнать о его приезде; однако Ролан счел неуместным выказывать свое любопытство, сел на стул, предложенный Кадудалем, и протянул ноги поближе к огню.
— Так это и есть ваша штаб-квартира? — спросил он.
— Да, полковник.
— На мой взгляд, у вас довольно странная охрана, — заметил Ролан, оглядываясь вокруг.
— Вы так говорите, потому что на всем пути от Ла-Рош-Бернара до Мюзийяка не встретили ни души? — поинтересовался Жорж.
— Признаться, мне не встретилась даже кошка.
— Но это отнюдь не доказывает, что дорога не охраняется, — улыбнулся Кадудаль.
— Ну да, возможно, ее сторожат совы, которые всю дорогу перелетали с дерева на дерева, словно сопровождая меня? В таком случае, генерал, беру свои слова назад.
— Так оно и есть, — ответил Кадудаль, — именно эти совы служат мне часовыми; у них прекрасное зрение, ведь они имеют то преимущество перед людьми, что видят ночью.
