Питерсон сказал:
— У нас есть свидетельница, слышавшая, как девушка назвала имя доктора Ли.
— Девушку привезли в больницу в шоковом состоянии, без сознания. Что бы она ни сказала, это не может рассматриваться как веская улика.
— Она говорила это отнюдь не в шоковом состоянии. Она говорила это значительно раньше.
— Кому?
— Своей матери. — Питерсон довольно ухмыльнулся. — Сказала своей матери, что это дело рук доктора Ли. Сказала перед отъездом в больницу. И ее мать подтвердит это под присягой. Надежная свидетельница. Зрелая женщина, уравновешенная, осторожная в своих оценках. И весьма привлекательная. Она произведет прекрасное впечатление на присяжных.
— Возможно.
— А теперь, поскольку я был с вами столь откровенен, — сказал Питерсон, — может быть, и вы поведаете мне, откуда у вас такой повышенный интерес к доктору Ли? Не замешаны ли вы сами каким-то образом в этом деле?
— Все может быть.
— Иными словами — да?
— Иными словами — все может быть.
Он внимательно посмотрел на меня:
— Вы взяли жесткий тон. доктор Бэрри.
— Скептический.
— Раз уж вы такой скептик, то почему вы уверены, что доктор Ли в данном случае невиновен? Знаете, никто не застрахован от ошибок. Даже врач.
Я зашел в аптеку, купил там две пачки сигарет и позвонил в несколько мест по телефону-автомату. Прежде всего я позвонил к себе в лабораторию и сказал, что не вернусь сегодня на работу. Затем позвонил Джудит и попросил ее пойти домой к Ли и побыть с Бетти.
— Постарайся ее успокоить. И гони репортеров.
— А они будут?
— Не знаю. Но если появятся, гони.
Она сказала, что прогонит. Затем я позвонил Джорджу Брэдфорду — адвокату Арта. Брэдфорд — солидный адвокат, человек с хорошими связями: он старший партнер в фирме «Брэдфорд, Стоун и Уитлоу». Когда я позвонил, его не оказалось в конторе, и я просил передать, что хочу с ним поговорить. Последнему я позвонил Льюису Карру — профессору Мемориальной больницы. Он взял трубку и, как обычно, сказал отрывисто:
— Карр у телефона.
— Лью, это Джон Бэрри.
— Здорово, Джон! Ну что гам у тебя?
— Я звоню насчет Карен Рендал, — сказал я.
— А что насчет нее тебя интересует? — В голосе его появилась настороженность. Очевидно, в Мемориалке тема эта была еще достаточно злободневной.
— Все, что знаешь, все, что слышал.
— Пойми, Джон, — сказал он, — ее отец— большая шишка в нашей больнице. Я слышал все, и я не слышал ничего. Кому это нужно знать?
— Мне.
— Лично?
— Да, конечно.
— Зачем?
— Я друг Арта Ли.
— Значит, его действительно на этом зацапали? Я слышал, но не поверил. Мне всегда казалось, что Ли слишком умен…
— Лью, что произошло вчера ночью?
— О Господи, такая скверная история. Напортачили в приемном покое. Я не могу говорить об этом сейчас, — сказал Карр. — Лучше приезжай сюда ко мне.
— Идет! — сказал я. — А где сейчас тело? У вас?
— Нет, его перевезли в Городскую.
— Вскрытие уже было?
— Не имею понятия.
— Ладно, — сказал я. — Заеду к тебе через пару часов. Есть возможность взглянуть на амбулаторную карточку?
— Сомневаюсь, — сказал Карр. — Она сейчас у Старика.
— Как-нибудь добыть ее нельзя?
— Сомневаюсь.
Я повесил трубку, опустил еще одну монетку и позвонил в морг Городской больницы. Секретарша подтвердила, что тело уже привезли туда. У Элис, секретарши, было что-то со щитовидкой, и голос ее звучал так, будто она проглотила контрабас.
— Вскрытие уже делали? — спросил я.
— Только собираются.
— Нельзя ли немного повременить? Я хотел бы присутствовать.
— Едва ли, — пробасила Элис. — У нас тут сидит такой настырный тип из Мемориалки…
Она посоветовала мне поторопиться. Я сказал, что сейчас приеду.
