Тем, кто впервые наблюдал за тем, как она варит кофе, Авиталь объясняла, что в некоторых школах боевых искусств чайная церемония является обязательной ступенью на пути к мастерскому титулу. Сама она никакими единоборствами не занималась, но была абсолютно уверена, что кофе заслуживает такого же трепетного отношения, как и чай.
Расплатившись за покупки, Эйтан сложил все в пакет и вышел на улицу. Стояла теплая летняя ночь. В кустах розмарина стрекотали цикады. Из-за туч выкатилась полная луна. Ее мягкий свет струился по крышам домов и разливался по кронам деревьев.
Проходя мимо парка, Эйтан коснулся рукой нескольких шершавых стволов. Где-то на одном из них должно было сохраниться признание, которое он вырезал, будучи мальчишкой.
Где, интересно, сейчас та девочка? По-прежнему ли горят ее глаза? Интересно, что бы она сказала при встрече? Узнала бы или прошла мимо?
Несмотря на поздний час, автобусы еще ходили. Кроме того, по дороге периодически проносились маршрутки. Но Эйтан все же решил пройтись.
Слишком давно не дышал этим воздухом. Слишком многое за последние годы успело измениться.
Ему не терпелось увидеть, работает ли еще лавка старьевщика на перекрестке возле парикмахерской? Не закрылась ли пиццерия напротив? На месте ли цветочный Хейфеца (того суетливого старика, сыпавшего комплиментами каждой заходящей в магазин женщине)?
К любопытству примешивалась и боязнь. Меньше всего Эйтану хотелось увидеть закрытые двери или прочитать объявление о том, что помещение сдается. Хейфец уже тогда не отличался здоровьем. А хозяин пиццерии постоянно мечтал о расширении. Ведь если не будет этих мест, что останется от той жизни?
Эйтан уехал из города сразу после армии и только сейчас, после того как родителей не стало, почувствовал, как глубоко в его душе проросли эти просоленные морским ветром улицы и дома.
Когда он приезжал сюда вместе с Авиталь, времени на неспешную прогулку выкроить не удалось. Утро они провели на пляже, а ближе к обеду поехали любоваться гротами Рош-а-Никра.
Авиталь родилась на юге и всю жизнь провела там. Пару раз была в Цфате, однажды ездила кататься на лыжах на Хермон, но до моря на севере так и не добралась.
Открывавшийся с фуникулера вид сразу захватил ее воображение. Скалистое побережье, небольшие бухточки и заливы, бесконечная морская гладь. Авиталь даже упрекнула Эйтана за то, что он не показал ей это место раньше. После увлекательной экскурсии по меловым пещерам она взяла с него клятвенное обещание вернуться сюда вновь.
– Нужно обследовать здесь каждый уголок, – сказала она. – Это же настоящая сказка!
В общем, прогуляться по городу тогда не вышло. Зато сейчас времени было хоть отбавляй.
Если идти неспешным шагом, то до квартала, где находилась квартира родителей (Эйтан так и не научился называть ее своей), оставалось минут двадцать. Пакеты из магазина ходьбе не мешали. Молоко он сунул в рюкзак, а другие покупки почти ничего не весили.
По дороге никто из знакомых не встретился. Хотя ему почему-то казалось, что будет как раз наоборот. Обязательно попадется какой-нибудь одноклассник или сосед, который непременно начнет расспрашивать о том, как дела, где пропадал, почему так давно не появлялся. Станет приветливо улыбаться, хлопать по плечу. Всего этого Эйтану совершенно не хотелось. Особенно сейчас. После разговора с Маркусом. Когда в душе разрасталась какая-то черная дыра, которая затягивала в себя все его мысли и чувства.
Казалось бы, случайная встреча. Ну что ему за дело до пережившего Катастрофу старика? До его прожигающих насквозь глаз? Любой здравомыслящий человек сразу бы выкинул мысли об этом из головы. И вообще… Не пора ли переключиться на что-то более жизненное? Например, завтрашний разговор с риелтором?
Эйтан так глубоко погрузился в себя, что не заметил, как оказался на перекрестке, где раньше располагался цветочный. Только теперь вместо надписи «Цветы» над киоском висела яркая вывеска туристического агентства.
– «Пре-ми-ум-тур», – прочитал Эйтан по слогам.
Он никак не мог сообразить, какое отношение эта вывеска имеет к данному месту. Ему казалось, что испокон веков, начиная с того самого момента, как евреи заселили эрэц Кнаан, здесь находился цветочный. Будто сам Иешуа бин Нун передал предкам Хейфеца право открыть здесь магазин. А раз так, при чем тут турагентство? К тому же с таким идиотским названием?! Может, улица не та?
