* * *
Собаки так ничего и не нашли. Около часа они рыскали возле канавы, где Марк обнаружил блокнот, а потом беспомощно уставились на хозяев и поджали хвосты.
Руководитель отряда кинологов, высокий парень с короткой армейской стрижкой, подошел к Габи, что-то прошептал ему на ухо. Полицейский помрачнел и разочаровано покачал головой.
Дождь закончился. Небо посветлело и расчистилось от туч. Вышедшее из-за гор солнце подсушило лужи и быстро прогрело воздух. Ласточки и стрижи, обрадованные кружившимися над землей мушками, порхали в воздухе и оглашали округу громким трескучим щебетом.
Чуть поодаль от оперативников стоял Марк. Кто-то из полицейских принес ему бумажный стакан с кофе. Мужчина пил его небольшими глотками, совершенно не чувствуя вкуса. Странно, но, несмотря на бессонную ночь, усталости не чувствовалось. И навалившаяся перед рассветом тяжесть тоже ушла. Хотя, возможно, все дело было в адреналине.
– Ты молодец, – сказала подошедшая Эсти. В ее темных глазах притаилась печаль. Марк почему-то подумал, что в этот момент она похожа на испуганную косулю, заметившую спрятавшегося в траве хищника. – Это ничего, что собаки не взяли след. Блокнот все равно поможет в поисках.
Марк молча кивнул.
– Хочешь перекусить? – девушка поправила длинные волосы. – У меня осталось несколько сэндвичей.
– Нет, спасибо.
– Может, яблоко?
Марк устало посмотрел на девушку.
– Ты, случайно, не куришь?
– Нет. Бросила.
– Молодец. Я тоже.
Габи подписал какой-то лист, протянутый ему кинологом, и направился к Марку.
– Лучше вернусь к работе, – сказала Эсти. – Не хочу попасть ему под горячую руку.
– Угу, – Марк глотнул кофе и поморщился – напиток заметно горчил, но почувствовать это получилось только теперь.
– Собак, похоже, придется отпустить, – начал Габи. – А криминалист, – полицейский кивнул в сторону огороженного лентой участка, внутри которого работал человек в защитном костюме, – еще покопается.
– Что он говорит? Есть предположения?
– Ну, – Габи задумчиво почесал подбородок, – первые результаты будут только через несколько часов. А пока могу сказать, что следов крови не обнаружено. Судя по всему, Регина прошла здесь одна.
– Ясно, – сказал Марк.
– Скажи мне, – Габи встал так, чтобы солнце не слепило, – у Регины не наблюдалось лунатизма или… чего-то похожего?
– Нет, – мужчина отрицательно помотал головой. – Не помню ничего такого.
– Может, вы ее вчера наказали?
– Нет, мы ведь только приехали. И хотели, чтобы у нее были лишь положительные эмоции от переезда.
Полицейский шмыгнул носом.
– То есть она не могла обидеться и уйти из дома в отместку?
– Регина весь вечер играла с котом, а как зарядил ливень, уснула вместе с ним на диване.
Какой-то миг Габи не сводил взгляда с дороги, по которой с шумом проносились пыльные машины. Затем, словно вспомнив о чем-то, спросил:
– А что там ваш психолог? Вышла на связь?
Марк достал мобильный и открыл сообщение от доктора Голдин.
– Да. Вот что она написала: «Шокирована произошедшим. Готова ответить на все вопросы полиции по телефону. Возвращаюсь в страну через три дня».
Габи взглянул на дисплей:
– Хорошо. Свяжусь с ней сразу, как отправлю тебя домой.
Марк согласно кивнул:
– Ладно.
– И все же, как тебе удалось найти дневник?
– В смысле блокнот?
– Да.
– Не знаю. – Марк потянулся, разминая затекшие плечи. – Просто заметил что-то на дне канавы, – он задумался, подбирая нужные слова, – и почувствовал, что обязательно нужно достать эту штуку из воды.
Габи хотел было задать еще какой-то вопрос, но у него зазвонил телефон.
– Извини, – он отошел на несколько шагов назад и поднес аппарат к уху. – Слушаю.
Марк заметил, как лицо полицейского приняло заинтересованное выражение, и невольно подался вперед. Он напряг слух, пытаясь уловить нить разговора, но расслышал лишь обрывки коротких фраз: «Во сколько? Перешлите фото. Перезвоню».
Габи убрал телефон от уха, взглянул на дисплей и задумчиво прикусил губу.
– Что там? – выкрикнул Марк, чувствуя, как слабеют ноги.
– Кажется, мы нашли ее, – Габи протянул Марку телефон. – Взгляни. Это она?
* * *
Джип резво взобрался на гору и зашуршал по насыпи из крупной серой гальки. Водитель подогнал машину к самому входу в невысокое трехэтажное здание в стиле конструктивизма. Надпись на фасаде гласила: «Дом престарелых Шлейфман».
