Павел Быков
Доверие к научно обоснованным методам улучшения человеческого общества силами государства не раз оборачивалось конфузами, а иногда и трагедиями
Скотт Джеймс. Благими намерениями государства. Почему и как проваливались проекты улучшения условий человеческой жизни.
«Благими намерениями государства» — возможно, наиболее актуальная книга для России в ее сегодняшнем состоянии. Наверное, наивно было бы полагать, что прочтение одной умной книги может радикально изменить российскую бюрократию, однако так и подмывает написать: обязательно для прочтения чиновникам всех уровней. Впрочем, это, может быть, не только наивно, но даже и опасно. Того и гляди, прочтут, еще лучше разберутся, чем именно на самом деле они занимаются, а нам потом расхлебывать. И нынешние реформы образования и здравоохранения покажутся цветочками…
yandex_partner_id = 123069; yandex_site_bg_color = 'FFFFFF'; yandex_stat_id = 3; yandex_ad_format = 'direct'; yandex_font_size = 0.9; yandex_direct_type = 'vertical'; yandex_direct_limit = 2; yandex_direct_title_font_size = 2; yandex_direct_header_bg_color = 'FEEAC7'; yandex_direct_title_color = '000000'; yandex_direct_url_color = '000000'; yandex_direct_text_color = '000000'; yandex_direct_hover_color = '0066FF'; yandex_direct_favicon = true; yandex_no_sitelinks = true; document.write(' sc'+'ript type="text/javascript" src="http://an.yandex.ru/system/context.js" /sc'+'ript ');
Итак, эта книга о том, что, когда государство берется что-то улучшить, на деле оно это что-то не столько улучшает, сколько упрощает.
Такое упрощение (стандартизация и схематизация) может оказаться полезным и даже весьма полезным, но только до той поры, пока госуправление не разрушает естественное многообразие реальной жизни. Наглядный пример из книги — феномен «итальянской забастовки», суть которой не в том, чтобы перестать работать, а в том, чтобы работать строго по правилам. Другой пример: попытки выращивать требуемые сорта дерева самым рациональным образом — безо всяких там кустов, мелколесья, некачественных деревьев и прочего, а стало быть, без всего того, что позволяет лесу расти здоровым. Опыт показывает: сколь бы умны и подробны ни были инструкции, когда им начинают следовать буквально, игнорируя многообразие жизненных ситуаций, любое производство, любой достаточно сложный процесс встает.
Джеймс Скотт блестяще показал: за что бы государство ни бралось, его основная задача — превратить общество из понятного прежде всего своим рядовым членам в понятное прежде всего госаппарату. Широкие проспекты, адреса, земельные кадастры, фамилии, единые системы мер — все это подчинено одной цели: сделать общество максимально прозрачным для чиновника и максимально отзывчивым к его манипуляциям. Цели государства всегда довольно ограниченны и утилитарны: налоги, безопасность, призывники, а объемы бумажной работы слишком велики, чтобы загромождать их ненужными подробностями, потому и «карта» общества, которая получается у государства, всегда слишком проста.
Впрочем, это полбеды. Беда в том, что государство не только создает эту «карту», но и пытается преобразовать общество в соответствии с ней. И кстати, это втискивание реальной жизни в прокрустово ложе бюрократических циркуляров бывает весьма болезненным и частенько при этом бессмысленным, с точки зрения большинства.
«Сбылась вековая мечта масс о правильности только одной меры! Революция дала народу метр», — гласил один из французских революционных декретов. Избыток разных мер действительно не способствовал торговле, но и мешал не слишком. В повседневной жизни люди легко ориентировались в таких мерах расстояния, как «бросок камня» или «три раза сварить рис». Существовала масса договоренностей: когда насыпать зерно в корзину «с горкой», когда «с полугоркой», а когда вровень с краями; какой формы должны быть гребки и кто должен ровнять зерно; с какой высоты насыпать зерно — от пояса или от плеча (разная степень утрамбованности). Ни для кого все это разнообразие сложностей не представляло, мешало оно только государству, которое хотело точно знать, каков урожай и сколько можно собрать налогов.
