Редакционная статья
Фото: РИА Новости
Московские выборы отличаются явным несоответствием формы и содержания. Казалось бы, что еще нужно для яркой, упорной, конструктивной избирательной кампании? На кону столица самой большой страны в мире с бюджетом 1,8 трлн рублей, фактически государство в государстве. Протесты последних лет и приговор оппозиционеру Алексею Навальному серьезно подогрели интерес горожан к выборам. Несистемная оппозиция, плоть от плоти эфемерного креативного класса, грозилась выработать альтернативную программу развития страны и обещала начать со столицы. При этом надо отметить, что проблемы Москвы лежат на поверхности, они еще на той стадии решения, когда альтернативы очевидны и не требуют гениальных идей, достаточно хорошей проработки экспертной команды.
Однако предвыборный дискурс показывает откровенно убогую содержательную часть. Кандидаты в мэры не порадовали оригинальностью программ, фактически слово в слово повторяя одни и те же тезисы и обещания, копируя уже работающую программу Сергея Собянина. Не говоря уже об отсутствии заложенных механизмов решения городских проблем.
А ведь выборы в демократической системе призваны не только определять самого популярного кандидата, лучше других умеющего себя преподнести или увлечь обещаниями. Они призваны расширять дискуссию, выносить наверх свежие идеи и решения — это в большей степени работает на региональных выборах, чем на федеральных. Положительное сальдо от самых ярких программ должно в итоге работать на благо города, безотносительно того, кто из кандидатов в итоге займет пост градоначальника. Не случайно на Западе участники предвыборной гонки после финала часто оказываются в одной команде исполнителей — благо избирателей важнее политических разногласий, а новый опыт помогает проигравшему участнику занять более сильные позиции на следующих выборах.
Конечно, кризис конструктивных идей и популизм программ сегодня общемировой тренд, однако там, где система по-настоящему работает, происходит постоянное обновление политического поля и программных концепций, а новые механизмы толкают вперед развитие городов и стран.
Возможно, неторопливое развитие российской политической системы и явная нехватка профессиональных управленцев отчасти способствовали дефициту содержательной конкуренции на выборах разного уровня. Чаще всего избирателю предъявляли одного кандидата от партии власти, безусловного фаворита в гонке. Остальные конкуренты не видели для себя шансов на итоговую победу, а потому решали собственные локальные задачи, нисколько не заботясь о проработке конкретных предложений и программ.
Заведомая убежденность в поражении приводила к отказу от конкуренции программ и ставки на популизм и демагогию. В итоге избиратель получал одну программу от фаворита и вынужден был ее принимать как есть.
Поэтому под соусом городских выборов мы получили в итоге борьбу партийных брендов, сдобренных неким количеством размытой идеологии. А после идейного обнищания партийной системы и вовсе борьбу личностных, модельных брендов: «жесткий оппозиционер», «провластный кандидат», «ставленник местного бизнеса» и тому подобное.
Нынешний курс на усиление конкуренции в политическом поле, которую объявил Кремль, проходит фактически по выжженному партийному ландшафту. Российским политикам придется заново учиться ориентироваться на конкретные нужды избирателя, привлекать специалистов по конкретным проблемам, развивать качественную повестку дня — иначе они будут выдавлены из политического поля на маргинальную окраину, а их место займут новые, молодые и харизматичные люди со свежим взглядом на современную проблематику. На данный момент важно создать жесткие условия, при которых иной взгляд на политическую борьбу априори не имеет смысла, а также четко донести сигнал: Россия нуждается в политиках нового типа, а политическая система меняется под них.
