Эксперт, 2013 № 06 - страница 36
—АчемвастакзаинтересовалиРоссияиэтотпроект?
— В Россию я стал приезжать достаточно регулярно начиная с 1989 года, то есть задолго до того, как получил Нобелевскую премию. Что же касается моего вхождения в состав попечительского совета РКЦ, мне предложил эту работу мой хороший друг Миша Лукин (содиректор Гарвардского центра квантовой оптики и Центра ультрахолодных атомов Гарварда — MIT. — «Эксперт» ) во время одного из заседаний консультативного совета Института теоретической физики в Санта-Барбаре, членом которого он также является.
Затем, около года назад, я повстречался в Москве с Сергеем Белоусовым (председатель попечительского совета РКЦ. — «Эксперт» ) и пришел к выводу, что этот проект действительно выглядит очень амбициозно и интересно. В итоге я решил, что могу попытаться принести ему определенную пользу своим участием.
—ИкакововашемнениеоперспективахпроектаРКЦ,атакжеСколковскогоцентравцелом?
— По поводу самого Сколкова мне пока известно очень немного. К тому же на данный момент внутри Сколкова почти ничего еще не построено, это все еще по большей части теоретическая концепция, чистая идея. Впрочем, многие проекты такого рода, какими бы трудноосуществимыми они ни казались поначалу, при правильной организации вполне могут стать успешными. Некоторое время назад мне уже довелось поучаствовать в похожем проекте в Китае: в июне 2006 года в Пекине был создан аналог нашего Института теоретической физики в Санта-Барбаре — Kavli Institute for Theoretical Physics China, KITPC. Причем само шестиэтажное здание этого института было построено китайцами всего за одиннадцать месяцев! И в целом, по моему мнению, проект оказался очень удачным.
Если же говорить о том проекте, в который я непосредственно вовлечен здесь, в России, то есть об РКЦ, его возглавляют энергичные, умные люди, он ориентирован главным образом на экспериментальные исследования, и пока динамика его развития тоже, на мой взгляд, выглядит многообещающе.
—Некажетсяливам,чтовотличиеотвашегоновогодетища,РКЦ, «большойсколковскийпроект»чересчурамбициозен?
— Я могу привести пример Индии, которая столкнулась с очень сложной проблемой, связанной с необходимостью полного перестроения системы университетского обучения, доставшейся ей в наследство от британских колониальных времен. Британская университетская модель оказалась совершенно непригодной в современных условиях, для массового обучения миллионов молодых индийцев базовым научно-техническим знаниям, и несколько лет назад индийское руководство пришло к выводу: не надо пытаться как-то ее модернизировать и улучшать, более эффективным решением будет создание совершенно новой сети университетов научно-исследовательского типа, по образу и подобию уже давно действующих в стране инженерно-технических институтов. И, по моему мнению, такое радикальное решение было единственно правильным.
Возможно, что-то похожее должно быть сделано и в России, то есть вам нужно ответить на вопрос, следует ли и дальше продолжать работать в рамках уже сложившейся системы научно-исследовательских учреждений или же надо полностью отказаться от нее как от неэффективной и попытаться создать взамен что-то совершенно новое. Очевидно, простого решения не существует, но проект «Сколково» определенно относится ко второй, радикальной, модели выбора стратегии.
—Впродолжениетемыотношениягосударствакфундаментальнойнауке:акакбывымоглиохарактеризоватьтекущуюситуациювсамихСоединенныхШтатах,атакжевЕвропе?
— Значительные проблемы с финансированием большой науки наблюдались в США во время правления президента Буша-младшего, однако после прихода в Белый дом администрации Обамы, на мой взгляд, общая ситуация изменилась в лучшую сторону. По крайней мере, на уровне формальных заявлений различные американские госчиновники теперь постоянно подчеркивают, что поддержка науки, фундаментальной науки в том числе, — один из важнейших приоритетов госполитики. Впрочем, на самом деле серьезные проблемы возникают, когда дело доходит до нижнего уровня, то есть до непосредственного распределения бюджетных денег по конкретным научным проектам и программам. Именно на этом этапе мы пока наблюдаем регулярные сокращения и урезания расходов вплоть до полного прекращения финансирования ряда проектов. Но, с другой стороны, нельзя не отметить, что администрация Обамы, в отличие от предыдущей республиканской администрации, достаточно честно и открыто признает существование этих временных бюджетных трудностей и подчеркивает, что генеральная линия на долгосрочный рост инвестиций в большую науку, несмотря ни на что, остается в силе и отказываться от нее никто не собирается. И, что также немаловажно, большинство американских ученых в целом верят в искренность этих заявлений.
