– Хорошего дня! – сказала она и вышла из номера, хлопнув дверью, и забрав с собой карточку.
Левиафан слез с кровати и прислушался к удаляющимся шагам любимой.
«Так, до Лувра ехать десять минут на метро. Очередью в десять минут она явно не отделается. Последний раз, когда я туда ходил, стоял часа два за билетом. Потом минимум часа четыре на осмотр. У меня есть время! Много времени, чтобы повеселить себя!», он улыбнулся и достал из куртки мобильный.
– Привет Мишель! – протянул он сладким голосом, – мои друзья уехали осматривать Лувр, не хочешь приехать ко мне в гостиницу?
Левиафан продиктовал адрес и положил трубку. Его радости не было предела, а когда спустя час, Мишель появилась в его номере, он чуть руки не сжег себе, потирая их от удовольствия.
Присутствие женских вещей в номер Левиафан знал, как оправдать – друзья.
– Ты соскучился по мне? – спросила Мишель прямо с порога.
– Можно и так сказать! – ответил Левиафан, задергивая темные шторы, тем самым создавая более интимную обстановку.
Затем он развернулся и подошел к ней. Взглянув в зеленые глаза, он принялся осыпать ее губы поцелуями.
– Ты такая ведьмочка… – нежно прошептал он ей, расстегивая пуговицы на блузке, покрывая шею поцелуями.
Лилит, простояв полтора часа в очереди и дойдя до кассы, поняла, что забыла деньги. Ее охватила внутренняя дрожь злобы.
– Это шутка что ли? – скрипя зубами, она шарилась по карманам и по кошельку: но там была только мелочь на метро.
Ненавидя весь свет, она вышла из очереди и пошла к метро.
Лилит вошла в фае гостиницы и вызвала лифт. Он не ехал. Девушка думала, что если бы у нее в этот момент в руках был бы пулемет, то она расстреляла бы всех, кто попался бы ей на пути. Разъяренная фурия решила подняться пешком.
Открыв дверь, Лилит влетела в комнату. Она судорожно начала искать деньги в столе, краем глаза видя в зеркале отражения вытянувшегося от ужаса лица Левиафана и девушки, которая лежала под ним. Лилит опустила взгляд и снова продолжила искать деньги. Внезапно она замерла и еще раз посмотрела в зеркало на застывшую голую парочку. Ее тело медленно развернулось в их сторону, ее глаза были круглее глобуса, брови почти исчезли с лица, они спрятались от удивления где-то далеко под челкой, а рот был открыт так, будто она была на приеме у дантиста.
– Что…Как…Вот это да! – только и смогла выговорить Лилит, глядя на столь ошеломляющую картину.
То, что это провал, Левиафан понял, как только услышал открывающуюся дверь.
– Я не буду вам мешать…Сейчас вещи соберу только… – Лилит продолжала стоять в оцепенении.
– Черт, милая… – Левиафан был в еще большем шоке, чем Лилит.
– Да уж, действительно…черт… – проговорила она и начала быстро складывать вещи.
Левиафан вскочил, накинул полотенце и сел на край кровати, схватившись рукой за затылок. Он даже не хотел пытаться оправдываться, не видел в этом смысла. Он, только что был так глупо пойман на месте преступления. Лилит тем временем быстро сгребала вещи. Она вытащила деньги и посмотрела на вампира.
– Сказать, что я в шоке – ну это ничего не сказать! Ничего больше нет, меня нет, тебя нет…нас больше нет, – прошептала она и подмигнула Мишель, – наслаждайся!
Лилит исчезла за дверью с чемоданом. Левиафан неотрывно смотрел на шторы.
– Ты сказал, что ты здесь с друзьями. Я хоть и ничего не поняла из того, что она сказала, но ее поведение было явно не похоже на дружеское, – озадаченно произнесла Мишель, все еще прячась под одеялом.
Левиафан скосил на нее глаза.
– Расслабься! – сказал он и полез к ней с поцелуями.
Клыки пробивались сквозь десна, а затем они впились девушке в горло. Левиафан высосал всю кровь, до последней капли.
– Прости Мишель. Ты была хорошей девушкой, и этого не должно было случиться. Это моя ошибка, но за мои ошибки обычно расплачиваются другие, потому что я уже совсем не помню, что такое вина…Несмотря на это, я прекрасно пронимаю, что сегодня я действительно сглупил. Зачем мне все это понадобилось? Сам ничего не понимаю…Зачем? Я ведь все равно собирался тебя убить, зачем случилось то, что случилось?
– Дайте мне, пожалуйста, билет на ближайший рейс до… – Лилит покупала билет и еле сдерживалась, чтобы не зарыдать, чтобы не выдать на всеобщее обозрение свои разбитые чувства.
