Глава 17
Китти и доктор Либерман сидели оба в подавленном состоянии, когда она пришла по какому-то делу к нему в кабинет.
- Я многое бы отдал, если бы знал, как уговорить вас остаться, - сказал доктор Либерман.
- Благодарю вас, - ответила Китти. - По мере того, как приближается день отъезда, я и сама чувствую себя какой-то опустошенной. Я понятия не имела, как сильно я успела привязаться к Ган-Дафне. Всю ночь я просидела над историями болезней. Некоторые ребята сделали огромные успехи, если учесть, что они пережили.
- Им будет плохо без вас.
- Я знаю. Мне и самой будет плохо без них. Постараюсь привести все в ажур в ближайшие дни. Есть, однако, несколько особых случаев, о которых мне хотелось бы переговорить с вами лично.
- Да, конечно.
Китти встала и собралась уходить.
- Не забудьте, пожалуйста, прийти вечером в столовую на полчаса раньше.
- Ну, зачем они это? Какие могут быть в данном случае торжественные проводы?
Маленький горбун поднял руки вверх.
- Они все настаивали. Что мне было делать? Китти подошла к двери.
- А как Карен?
- Очень неважно. С тех пор как она была на свидании с Довом в тюрьме, она вся не своя. Вчера она узнала о рейде Маккавеев и ночью ей было особенно плохо. Скоро она, бог даст, узнает - удался ли побег или нет. Бедное дитя достаточно настрадалось: хватит, пожалуй, на целую жизнь. Может быть, мне это и не сразу удастся, но я заверяю вас, доктор, что сделаю все, чтобы она стала в Америке по-настоящему счастливой.
- Как бы мне хотелось найти в своем сердце и высказать вам честное убеждение в том, что вы совершаете ошибку, покидая нас. Но сделать этого я, увы, не могу.
Выйдя из кабинета, Китти пошла вниз по коридору, обдумывая последние известия, потрясшие весь мир. Маккавеи потеряли двадцать мужчин и женщин убитыми, а еще пятнадцать попали в руки англичан. Сколько пряталось раненых, об этом никто не знал. Бен Моше погиб. Не слишком ли высокая цена за спасение двух жизней. Но дело было не в двух жизнях: рейд нанес сокрушительный удар по моральному состоянию англичан, окончательно лишив их желания сохранить мандат на Палестину. Китти остановилась перед дверью Иорданы. Ей очень не хотелось вступать с ней в разговор. Все же она постучала в дверь.
- Войдите.
Китти вошла. Иордана сидела за столом. Она подняла голову и холодно посмотрела на Китти.
- Прошу извинить, Иордана... Вы случайно не знаете, чем закончился вчера побег в Акко? Дов Ландау в порядке? Вы ведь знаете, как сильно Карен привязана к мальчику. Она почувствует себя гораздо лучше, если...
- Я ничего не знаю.
Китти собралась уходить и уже у двери обернулась и спросила.
- Ари тоже участвовал в рейде?
- Ари мне не докладывает о своих действиях.
- Я думала, вы просто так знаете.
- Как же мне знать? Этот рейд совершили Маккавеи.
- Ну, вы и ваши друзья каким-то образом ухитряетесь узнавать все, если только хотите.
- Если бы я даже знала, я все равно ничего бы вам не сказала, миссис Фрэмонт. Я не хочу, чтобы что-нибудь помешало вам сесть в самолет и улететь из Палестины.
- Мне было бы гораздо приятнее, если бы мы расстались друзьями, но похоже на то, что вы хотите отнять у меня последнюю возможность.
Китти быстро вышла из кабинета и направилась к подъезду. На спортплощадке дети играли в футбол и весело визжали. Дети поменьше играли в салки на лужайке, а которые постарше - лежали на траве и читали.
Круглый год в Ган-Дафне не переводятся цветы, подумала Китти, и воздух всегда благоухает.
Китти спустилась по ступенькам здания администрации, прошла мимо окопов в другой конец лужайки и остановилась у статуи Дафны. На этот раз она не испытывала никакой ревности. Она посмотрела вниз на долину Хулы и ее охватило вдруг щемящее чувство одиночества.
- Шалом, геверет Китти, - здоровались с нею ребята, бежавшие мимо. Один мальчуган подбежал к ней и обхватил ручонками ее стан. Она погладила его по головке и отпустила.
У нее было очень тяжело на душе, когда она направилась к больнице. Расставание с Ган-Дафной было более трудным, чем она думала.
Войдя в кабинет, она принялась за истории болезни: нужно было часть закрыть, а часть дополнить.
