В этот вечер почти весь Яд-Эль явился к Бен Канаанам, чтобы поздороваться с Ари, а заодно посмотреть и на американку. Гости, хоть и тихо и на иврите, но возбужденно обменивались мнениями. Это был довольно грубый, но очень добродушный народ, и они прямо лезли из кожи вон, чтобы выразить Китти свои лучшие чувства. Ари не отходил от нее ни на шаг, чтобы уберечь ее от потока всевозможных расспросов, но он, к своему удивлению, заметил, что Китти и сама прекрасно справлялась с напором любопытствующих.
Чем дальше, тем явнее становилась отчужденность Иорданы, проявленная во время первой встречи с Китти. Она относилась к ней с явной неприязнью, и Китти знала почему. Она чуть ли не читала мысли Иорданы: "Откуда ты взялась на нашу голову? Чего тебе надо от моего брата?".
Именно об этом и думала Иордана Бен Канаан, глядя, как Китти, владея собой в совершенстве, очаровывала любопытных крестьян Яд-Эля. У Китти была такая же внешность, как у изящных, бесполезных белоручек, жен английских офицеров, которые проводили дни за чаем и сплетнями в отеле "Царь Давид".
Было уже очень поздно, когда ушел последний гость, и Ари с Бараком получили возможность посидеть наедине и поговорить. Они долго говорили о хозяйстве. Хотя их подолгу не бывало дома, все шло своим чередом: обо всем заботился мошав. Конечно, если бы Барак, Ари и Иордана не отлучались так надолго, уход был бы лучше, но и так дела шли неплохо.
Барак принялся искать среди груды бутылок и угощений бутылку с остатками коньяка. Он нашел и налил Ари и себе по рюмке. Они удобно уселись, вытянув ноги и давая мышцам отдых.
- Ну, теперь расскажи про миссис Фрэмонт. Мы прямо умираем все от любопытства.
- Мне очень жаль, но придется разочаровать тебя.
Она приехала в Палестину из-за одной девочки, которая прибыла на "Эксодусе". Насколько я понимаю, она хочет усыновить ее. Мы с ней друзья.
- И больше ничего?
- Ничего.
- Она мне нравится, Ари. Она мне очень нравится, но она не из наших. Ты виделся с Авиданом в Тель-Авиве?
- Да. Меня пошлют, вероятней всего, в Эйн-Ор, в штаб Пальмаха долины Хулы. Он хочет, чтобы я обследовал наши силы в каждом населенном пункте.
- Это очень хорошо. Тебя так долго не было с нами; мать будет ужасно рада, что сможет побаловать тебя немножко.
- А как твои дела, отец?
Барак погладил свою рыжую бороду и отпил глоток коньяка.
- Авидан хочет, чтобы я поехал в Лондон для участия в переговорах.
- Я так и думал.
- Понятно, что мы должны и дальше спорить и добиваться хотя бы политической победы. Ишув не может позволить себе военных действий. Придется и мне поехать в Лондон и внести свой вклад. Как ни неприятно, но я мало-помалу прихожу к заключению, что когда-нибудь англичане продадут нас с потрохами.
Ари встал и заходил по комнате. Он почти уже жалел о том, что Авидан не отправил его на какое-нибудь новое задание. Когда он день и ночь работал, у него, по крайней мере, не оставалось времени задумываться о страшной действительности, угрожающей самому существованию Ишува.
- Ты к Taxe не собираешься в Абу-Йешу?
- Меня удивило, что его не было здесь сегодня. Что-нибудь случилось?
- Случилось то же, что случается теперь всюду в стране. Целых двадцать лет мы жили мирно и дружно с жителями Абу-Йеши. Я дружил с Каммалем добрых полстолетия. А теперь... теперь какая-то кошка пробежала между нами. Мы их всех знаем по имени, мы бывали у них дома, они учились в наших школах, мы вместе гуляли на свадьбах. Ари, что бы ни случилось, а они наши друзья. Я не знаю, где там ошибка, знаю только, что ее надо, во что бы то ни стало исправить.
- Я схожу к нему завтра, как только отвезу миссис Фрэмонт в Ган-Дафну.
Ари стоял, прислонившись к книжным полкам, где стояли классики на еврейском, английском, французском, немецком и русском языках. Он провел рукой по корешкам, затем, поборов нерешительность, резко обернулся к Бараку.
Я встретился сегодня с Акивой в Иерусалиме.
Барак остолбенел, словно его хватили обухом по голове. Он инстинктивно открыл было рот, но тут же подавил рвавшийся наружу вопрос о здоровье брата.
