- Что? - Йенси непонимающе уставился на нее.
- Ничего.
Но тут уже встрепенулся Грэй:
- Ты сказала, что...
- Подожди! - Она сжала голову руками. Неожиданное откровение стало для девушки таким жутким ударом, что силы вдруг оставили ее. Она буквально упала на колени, а потом тихонько сползла на пол.
- Барри! - Грэй оттолкнул Йенси в сторону, опустился рядом с ней, взял ее за плечи и с тревогой заглянул ей в глаза. - Барри, что произошло? - Его голос доносился откуда-то издалека и был едва различим среди шума в ее голове.
"Он однажды уже делал это!"
Где она могла слышать эти слова? Или она их где-то прочитала? Почему они вдруг всплыли в ее памяти? Почему показались ей жизненно важными?
И тут с ослепительной ясностью она вдруг вспомнила, где она об этом читала, теперь она знала ответы на все вопросы. У нее даже шея зачесалась от нетерпения.
- Барри, что с тобой? - Билл Йенси стоял рядом с Грэем, у него был очень озабоченный вид.
- Ну скажи же хоть что-нибудь, черт бы тебя побрал! - воскликнул Грэй.
- Что случилось? - Дэйли проснулся и теперь почесывал свой всклокоченный затылок. - В чем дело? Что с ней?
Дэйли! Вот кого надо благодарить. Тысячу раз он говорил ей, что хороший репортер должен копать глубоко, что всегда есть второй слой, до которого следует обязательно докопаться, никогда нельзя сбрасывать со счетов никаких фактов, не важно, сколь малозначительными и бесполезными кажутся они в первый момент.
Самые лучшие улики - те, что превращают простое дело в сенсацию, обыкновенные сплетни - в факты, которые переворачивают весь мир, - эти улики обычно обнаруживаются в самых неожиданных местах, там, где даже в голову не пришло бы их искать.
Ведь ЭТО так и стояло у нее перед глазами. Все время, все это время, будь оно трижды неладно! Среди бесчисленных бумажек и вырезок, которые она взяла со своего стола на телестудии, пытаясь найти ниточку. К сожалению, она не копала глубоко.
Похоже, она опять здорово разволновалась.
А вдруг она ошибается? Может, это очередной путь в тупик, но журналистский инстинкт подсказывал обратное. В любом случае надо поискать в этом направлении.
Оттолкнув мужчин в сторону, она неожиданно вскочила на ноги.
- Мне надо идти.
- Идти куда?
- Я... Я лучше не буду говорить. До тех пор пока точно все не разузнаю.
- Хочешь отправиться в путь, но не знаешь куда?
- Нет, конечно, я знаю, куда мне идти, - нетерпеливо отозвалась она. - Но я не знаю, что там найду Может быть, ничего, а может быть, очень многое. Но мне надо идти.
Билл Йенси попытался образумить девушку:
- Барри, я не могу выпустить тебя отсюда...
- Пожалуйста, Билл! Пошли кого-нибудь вместе со мной. Кого угодно, хоть главного судью Соединенных Штатов! Пусть на меня наденут наручники, мне плевать. Но, пожалуйста, разреши мне сделать дело. Возможно, все сразу же прояснится.
- Что может проясниться?
- То, что я не могу рассказать.
- Почему не можешь?
- Чтобы снова выглядеть полной идиоткой, если все окажется совсем не так, как я думаю?! Последовало продолжительное молчание.
- Отпусти ее, - наконец произнес Грэй. Барри удивленно обернулась и прочитала в его взгляде очень многое, в том числе и абсолютную веру в ее правоту.
Она вдруг поняла, что любит Грэя. Черт возьми! Очень сильно любит!
- Отпусти ее, - повторил он, не отводя глаз. - Она знает, что делает.
***
- Когда вы появились тут с этим рекомендательным письмом от министра юстиции, у меня было такое впечатление, что меня выпотрошили и набили перьями.
И.о. начальника тюрьмы Фут Грэм собственной персоной видом своим столь же обезоруживал, как и его имя. Он мог служить иллюстрацией стереотипной внешности, нещадно эксплуатируемой в фильмах на тюремную тематику. Обходительный, худой как тростиночка, Грэм носил очки в металлической оправе и вовсе не был столь чувствителен, чтобы удивляться засаленной форме медсестры на журналистке. У Барри просто не было времени переодеться.
Девушка поблагодарила начальника тюрьмы за то, что принял ее сразу, без записи.
- Я уезжала из Вашингтона в такой спешке, что у меня не было времени вас предупредить.
