Ванесса быстро взглянула на отца, и Клет уловил в глазах своей дочери панику и растерянность, но вслух она произнесла:
- Нет, Дэвид, я приду. Это входит в обязанности первой леди.
Меррит сжал ее плечи.
- Узнаю свою девочку! Я не назначил бы пресс-конференцию, если бы у меня были сомнения относительно твоего здоровья. Джордж заверил меня, что ты достаточно окрепла, а скоро вообще вернешься к привычному образу жизни. Ты ведь чувствуешь себя лучше.
- Что я должна делать?
- Ничего. Далтон сообщит подробности о смерти миссис Гастон, объявит, что эту речь написала ты, но зачитает ее сам. Все, что от тебя требуется, это сидеть там и хорошо выглядеть перед объективами. Ты ведь справишься, не правда ли?
- Конечно, справится! - воскликнул Клет. - Когда нужно быть внизу?
- К одиннадцати. Вы побудете пока с Ванессой, Клет, а я займусь другими делами. - С этими словами Дэвид вышел из комнаты.
- Поешь что-нибудь. Ванесса.
- Я не голодна. Я недавно выпила апельсинового сока. - Она подошла к окну и раздвинула шторы. - Папа, я не хотела спрашивать при Дэвиде, но он действительно упоминал имя Грэя?
- К сожалению, - пробормотал Клет. Ему не хотелось сообщать ей о том, что объявился Бондюрант, и он недовольно поморщился, услышав, как обмолвился Дэвид. - Я надеялся, что мы видели конец Рэмбо.
- Он здесь, в Вашингтоне?
- Был здесь. Но сейчас, по всей видимости, поджал хвост и опять прячется в Вайоминге.
- Ты всегда ненавидел его. Зачем так! Он был внимателен ко мне, я бы хотела с ним встретиться.
- Давай не будем о нем, Ванесса.
- Что он здесь делал? Что заставило его вернуться в Вашингтон?
- Это длинная история.
- Расскажи, пожалуйста.
- Это может подождать. У тебя полно дел и без него.
- Я хочу, чтобы ты все рассказал о Грэе, - потребовала она.
Казалось, самообладание покидало ее, и Клет, испугавшись последствий, сдался.
- Не знаю, что заставило его вернуться, - солгал он. - Все, что я знаю, это то, что он был в компании с Барри Трэвис. Вряд ли можно придумать более опасное сочетание. Впрочем, они оба стоят друг Друга.
- Как это Грэй с ней связался?
- Откуда мне знать? И какая разница? Она такая бесцеремонная. Бондюрант это... Зачем тебе все это, Ванесса? Ты же знаешь, какого я низкого мнения о нем.
- Он не такой, как ты думаешь, папа. Совсем не такой. Он...
Клет приложил свой толстый указательный палец к ее губам.
- Я ничего не хочу знать. Ванесса.
- Но ты должен знать, мне надо рассказать тебе об этом. - На прекрасной маске, которую модельер создал для пресс-конференции, появились изломы. Голубые глаза первой леди осветились тайной.
- Не сейчас, - сказал он мягко. - Позже.
- Это так портит все дело. Я какая-то не своя, не правда ли? Дэвид делает вид, что все в порядке. Но это не так, ты ведь чувствуешь, разве нет? Я.., во мне как будто что-то сломалось.
- Успокойся. - Он привлек дочь к себе. Прижав ее к своей груди, он наклонился и прошептал на ухо:
- Послушай, Ванесса, я всегда заботился о тебе, не так ли? И по-прежнему продолжаю заботиться. Доверяй мне. Я все улажу. Все-все. Обещаю. Ладно?
Она вырвалась из его объятий. Он пристально посмотрел ей в глаза, надеясь, что его слова проникнут сквозь смятение и лекарства в ее сознание. Наконец она кивнула.
- Вот и хорошо. А сейчас иди и напудри нос, - сказал он заботливо. Первая леди США не может появиться перед телекамерами с лоснящимся носом!
Она отправилась в душ, затем вернулась.
- Спенс будет?
- Наверное. А что?
- Ничего. Я просто не видела его с тех пор, как вернулась, только и всего.
Густые брови сенатора сошлись над переносицей.
- Подумать только, я тоже его давно не видел.
Глава 24
У тебя там все высохло, словно кукурузные стебли в августе.
Дэвид тыкал своим членом, пытаясь проникнуть в нее, и, хотя ей было противно. Ванесса не протестовала. Она получала удовольствие от его тщетных попыток овладеть ею.
- Вся моя влага кончилась, Дэвид. Ты иссушил меня.
- Нет, ты ее потратила, ублажая Бондюранта. Просунув руки между их телами, он нащупал ее лобок, а затем раздвинул нежные складки плоти и вонзил в нее свое копье. Она закусила губу, чтобы не закричать и тем самым не дать ему насладиться тем, что он причинил ей боль. Эта пародия на занятие любовью не была даже сексом. Это было господство - он демонстрировал свою власть над ней.
