Екатерина Вторая и Г. А. Потемкин. Личная переписка (1769-1791) - страница 6

[После 1 марта 1774]

Батинька, В[еликий] К[нязь] ко мне ходит по вторникам и по пятницам от 9 до 11 часов. Изволь сие держать в памяти вашей. Критики не было, и, кажется, быть не может, ибо их Граф Тигорд — Ан[дрей] Раз[умовский] к ним ходят в таковом же наряде, и я его заставала не луче прибранным^>1. Бог с тобою, обедай дома. Воронцову пред комедией пожелаю щастливого пути^>2, а тебя как теперь, так и прежде от всей души люблю.

[После 1 марта 1774]

Был у меня известный господин^>1 и так покорен, почтителен и умнехонек, что любо смотреть. А я была так, как условились, душа милая, голубчик.

[После 1 марта 1774]

Mon Ami, faites donner du vin ou de la boisson telle que Vous voudres aux matelots et soldats, qui ont travaille au chantier et a la forteresse aujourd'hui, a mes depens et prenes l'argent chez Strekalof.[10]

[15 марта 1774. С.-Петербург]

Господин подполковник полку Преображенского, с Божиею помощию извольте объявить указ Ваш.

[15 марта 1774]

Я думала, что ты сам Стрекалову уже приказал, я к тебе его присылала. А что полк будет хорош, о том не сумневаюсь^>1. Я сегодни тверда почти как камень и бодра так, что только чуть что не вовсе весела. Сердце жмет, но ум поверхность совершенную взял. Adieu, mon faisan d'or.[11]

[После 15 марта 1774]

Здравствуй, Господин подполковник. Каково Вам после мыльни? А мы здоровы и веселы, отчасти по милости Вашей. По отшествии Вашем, знаете ли Вы, о чем слово было? Лехко Вам можно догадаться: Вы и мысли иногда отгад[ыв]аете. Об Вас, милуша. Расценили Вас, а цены не поставили: ее нет.

Прощай, возись с полком, возись с офицерами сегодня целый день, а я знаю, что буду делать: я буду думать, думать об чем? Для вирши скажешь: об нем. Правду сказать, все Гришенька на уме. Я его не люблю, а есть нечто чрезвычайное, для чего слов еще не сыскано. Алфавит короток и литер мало.

[После 15 марта 1774]

Гришенька, здравствуй. Я здорова и спала хорошо, и в первом слове не ошиблась, а написала по Вашему представлению. Боюсь я — потеряешь ты письмы мои: у тебя их украдут из кармана и с книжкою^>1. Подумают, что ассигнации, и положат в карман, как ладью костяную. Ты не велел бранитца: это кстате весьма пришло. Я ни малейшей охоты не чувствую и отнюдь не гневаюсь. А Гришеньку разбираю, как умные люди делают, не горячась. Напиши, пожалуй, твой церемониймейстер каким порядком к тебе привел сегодня моего посла и стоял ли по своему обыкновению на коленях?^>2

Пожалуй, спроси письменно или словесно у Панина об известном письме, каково принято будет. Его ответ много повода подаст мне к разбирательству шайки той мысли, а подозреваю, что недомыслие их головы в[есьма] много и часто им самим скучно было^>3.

Чего изволил требовать, при сем посылаю. Но не понимаю, тебе они на что?

Пожалуй, прийми от меня дружеский совет, положи на себя воздержание, ибо опасаюсь в противном случае, что приятнее всего любовь теряется, а ты обо мне зделал некоторое фальшивое заключение. Со времянем увидишь, что ошибся и что я тебе говорила правду. Сегодня, естьли лихорадка тебя не принудит остаться дома и ты вздумаешь ко мне прийти, то увидишь новое учреждение. Во-первых, прийму тебя в будуаре, посажу тебя возле стола, и тут Вам будет теплее и не простудитесь, ибо тут из подпола не несет. И станем читать книгу, и отпущу тебя в пол одиннадцатого. Прощай, миленький, не досуг писать. Поздо встала. Люблю тебя премного. Напиши, каков в своем здоровье.

[До 17 марта 1774]

Хочется мне весьма все произвождения сегодня кончить, как гвардейския, так и армейския, но не ведаю, успею ли^>1. И из сего мне ожидать потом будет много недовольных людей и лиц, которые все, чаю, сего же дня или завтра увижу, и таковые дни для меня так приятны, как пилюли принимать. Фуй, как хорошо быть на моем месте! Allons, encourages-moi avec quelque chose.